Я прикрыл глаза, думая, что у некоторых в голове творятся куда более дикие вещи, чем они считают, но ответил:
– Понимаю.
– Опять эта ваша дипломатия. Знаете же, я не обижусь на правду.
– Мы уже обсуждали тему угнетения чернокожих в вашей стране и мое отношение, как и многих других, к подобному явлению. Я привел аргументы, их привели вы, и мы друг друга прекрасно поняли. Так что давайте не возвращаться к старым беседам, Джейк. Лучше расскажите про охоту на моего индейца.
Он поставил бокал на столик, откинулся на спинку дивана, и лицо его стало печально.
– Вот о чем я говорю, мой друг. Вы мыслите шаблонами.
– Шаблонами?
Осмунд махнул рукой, и в этом жесте был укор и понимание, что меня не исправить.
– Предрассудками, суевериями, какие там еще подходящие слова есть в вашем ловлэнде? Стереотип, клише. Если я рабовладелец, то, значит, охочусь на краснокожих. Вот что вы решили, иянесмогу вас переубедить.
– Я не судья, Джейк, не присяжные и не прокурор вместе со следователем. В ваши обязанности не входит меня в чем-то переубеждать. Я допускаю, что мои суждения могут быть ошибочными, и да, признаю, что стереотипы сильны над всеми нами, особенно зная, как в Конфедерации относятся к многим племенам дене и в какие резервации они загнаны. Вы сами сказали, что человек совсем другого воспитания, следуете традициям далекой для меня страны, к тому же при вас была «Вельд», с которой вы открывали охотничий сезона на контаги.
– Ваш индеец первым напал на нас. Томагавк влетел в Олауду без всякого предупреждения, а я, прежде чем успел достать револьвер, получил в зубы и очнулся уже в трюме, или как называлась та дыра?
Я прикрыл глаза на мгновение, понимая, как ненавижу все эти игры и хождения кругами, затем посмотрел на своего собеседника через стакан.
– Я знаю, что вы скажете. Вы просто решили прогуляться со своим рабом по столь интересному месту, как кладбище кораблей, а ружье притащили на тот случай, если подвернется особо жирный баклан.
Он хохотнул, но никак не прокомментировал это, впрочем сохранив дружелюбное выражение на лице. Ждал продолжения.
– Давайте не будем считать друг друга идиотами, Джейк. Я здесь, чтобы получить ответы, а вы пригласили меня, чтобы я попытался помочь вам с моим солдатом. Мы, так сказать, нуждаемся друг в друге, но, попивая бурбон и разговаривая на отвлеченные темы, не приближаемся к результату. Так что я начну, а вы подхватите, если захотите.
Он вздохнул:
– Вы очень вежливый и тактичный человек.
– Вроде у конфедератов есть поговорка, что следует быть вежливым с каждым человеком, потому что никогда не знаешь, кто из них попадет в число двенадцати присяжных заседателей? Итак… надо полагать, частью неприятностей, что случились со мной, я обязан лично вам.
Он замер, нахмурился и сказал сухо:
– Я запутался, Итан. Вам придется объясниться, так как я считал, что ваш кредит доверия ко мне не предполагает никаких обвинений.
На это я ответил еще одной конфедератской поговоркой:
– Если бы кредиты было получать так просто, как об этом говорят некоторые банкиры, никто бы не грабил банки, мой… друг. Полагаю, что неприятности, случившиеся после полета на «Барнсе Уоллесе», ваших рук дело. О, не беспокойтесь. – Я увидел, как он сплел пальцы. – Если вы не понимаете, о чем речь, или забыли, то я вам напомню. После прибытия в Риерту в моих вещах нашли «Якорь». Его подкинули мне, пробравшись в каюту. Вы вряд ли бы с этим справились, но, полагаю, Олауда мог подбросить ампулы, украденные из моего кабинета в Хервингемме.
Конфедерат покачал головой:
– Невероятная чушь. Я бы счел, что кое-кто напился бурбона, но вы почти не притронулись к стакану. Мне кажется, вы нездоровы, если признаетесь, что владеете средством, блокирующим ингениум.
– Вряд ли информация, которая и так вам известна, вас шокирует. Отдаю должное – вы очень разумно распорядились «Якорем», чтобы устранить меня.
– Думаю, вам пора, мой друг. – Осмунд поднялся, но я проигнорировал этот намек.
– Если я уйду, то вы потерпите фиаско с Вороненком. Весь ваш приезд в Риерту окажется бессмысленным. Вы действительно этого хотите?
Он сел, рассмеялся и опрокинул в себя выпивку. Налил еще, но не стал предлагать мне.
– Забавно, Итан. В конце концов, не каждый день при мне несут столь несуразный бред. Продолжайте, прошу вас.
– Полагаю, что вы работаете на Казначейскую службу. Управление стратегии
35.
– Вряд ли вы дождетесь от меня подтверждения. – Конфедерат улыбался, но в его глазах появилась неуверенность.
– Полагаю, все началось с того, что Хенстридж, да-да, можете не говорить, что не знаете, кто это… с того, что Хенстридж предложил результаты своих исследований нескольким странам. В том числе и конфедератам. Затем у него появилась возможность выбирать из того, что пообещали ему покупатели, и он остановился на Империи. Ученые люди странные, они хорошо разбираются в формулах и лабораторных работах, но не всегда оценивают последствия своих поступков в общении с государствами. Нельзя показать голодной акуле кусок мяса, затем сказать «я передумал и отдал его косатке» и вылезти из воды с целыми руками-ногами. Рассказать о новой технологии и думать, что отправленные «в отставку» страны вдруг забудут об этом – очень, очень наивно. Кто-то из вашего Казначейства проследил за риертцем, как проследили за ним искиры, увидел, что он пришел ко мне, и решил взять дело в свои руки. Люди вашего учреждения, уверен, их достаточно в посольстве, находящемся в Хервингемме, провели обыски у меня, убив при этом случайного свидетеля – несчастного консьержа. Сперва я думал на искиров, затем на тайную полицию дукса, но что-то не сходилось. Наше знакомство на дирижабле было отнюдь не случайным. Совершенно разумное решение – пообщаться с человеком, который летит в Риерту сразу же после разговора с одним из создателей мотории. И так же совершенно разумно убрать его с дороги на тот случай, если он что-то знает и сможет помешать. И «Якорь» пригодился. Правда, как я понимаю, вы несколько неуютно ощутили себя после такой подставы, поэтому донесли до тайной полиции, что я работаю на Королевскую службу, надеясь, что это как-то мне поможет.
– Помогло?
– Не особо.
– Если придерживаться вашей версии всего произошедшего, то мне крайне повезло, что вы не злопамятный человек. Будь иначе, вряд ли вы помогли бы мне выбраться из той неловкой ситуации, в которую я угодил с индейцем.
Я с серьезным видом ответил ему:
– Я очень сентиментален, а ваше любезное приглашение на завтрак в Старой Академии было так кстати, что просто не могу сильно обижаться.
