– Мюр, я не всегда тебя понимаю, – осторожно произнес я. – Разве ваша компания создана не для того, чтобы отравлять жизнь правящим кругам Риерты, и убийство ближайшего родственника дукса…
– Ему тринадцать, Итан! Он еще ребенок! А когда случился переворот, ему вообще был год! Мальчишка не виноват в преступлениях своего отца!
О. Я мог многое сказать о вине детей в поступках их родителей. О том, как долго я пытаюсь ей объяснить, что в политике не бывает благородных рыцарей, человеческих отношений, чувств, справедливости. Если ты делаешь шаг за грань, то остается лишь одно – бесконечно падать, хватаясь за любой шанс, за малейшую возможность хоть как-то удержаться в воздухе. И для этого все средства хороши: кража, предательство старой дружбы, нарушение слова, ложь и конечно же убийство. И убийство детей – это вполне «нормальный» и «естественный» ход тех, кто пытается достичь цели и уничтожить своих противников. Семьи и родственники никогда не получают иммунитета в подобных ситуациях и уничтожению подлежат все причастные.
– Мне жаль. Честно.
– Ненавижу быть бессильной! Когда ты не можешь остановить то, что происходит!
– Единственный способ: пойти в ближайший участок и рассказать все жандармам, – согласился я. – И для тебя подобный шаг невозможен.
– Верно. Я не готова отдать жизни тех, кто мне дорог, даже за жизнь ребенка. Ужасно звучит, правда? Подобная ноша слишком тяжела, – тихо произнесла она, и я понимал, что сейчас ее мысли о человеке, которого нельзя спасти. – Догадайся, что ответил Вилли на мое предложение ничего не предпринимать. Что я еще просто юна и наивна, раз не готова к жертвам ради успеха нашего дела. Даже Айан меня не поддержал, он утверждает, что все, что они делают – это ради меня. Ради меня, Итан?! Но я не хочу, чтобы… так! Чтобы кровью тех, кто ни в чем не виноват!
– Беда всех правителей в том, что иногда их подданные понимают благо совсем иначе, чем они сами. И делают некоторые вещи вопреки приказам. Короли и королевы, если это им не вредит, просто закрывают глаза на подобные инициативы. Основа стабильной власти часто состоит в том, чтобы убирать проблемы, которые могут ее пошатнуть.
Мюр сплела пальцы и констатировала факт, который ее не особо-то и удивил:
– Ты знаешь.
– Прости.
Она закрыла глаза, точно человек, которого преследует неудача за неудачей, и произнесла с сожалением:
– Вилли тебя убьет, если только догадается, что ты в курсе.
– Значит, не будем ему сообщать.
– Как ты понял?
– Из мелочей. Ты не из простой семьи. Твое обучение проходило в Республике. Ты накоротке с людьми высшего света. Брайсу известно, как тебя зовут и твою мать, полагаю, тоже. Ты достаточно богата, чтобы легко тратить деньги на целые особняки. Интерес Уитфорда к тебе тоже необычен. Он готов жениться, и вряд ли бы пошел на такой шаг ради простолюдинки. Одна фраза здесь, другая там.
Девушка подперла щеку кулаком, сказав очень устало:
– Но я все равно не понимаю. То, о чем ты говоришь, это действительно мелочи. Они ничего не доказывают.
Мне пришлось признать верность ее слов:
– Ты права. Думаю, есть немало аристократических семей, попавших в опалу у нового дукса. Почему бы тебе не быть одной из них. Но есть еще подтверждение моей догадки. Плакальщики… Они помнят тебя.
– Не меня, а то, что во мне. Во всяком случае, так считает Вилли… К сожалению, мне мало что известно об этом.
Я посмотрел на портрет старого адмирала:
– Когда я оказался здесь в первый раз, вы с Вилли спорили, он упомянул Артура. Можно легко сложить несколько вещей, затем несколько имен и… Он твой старший брат. Мальчика звали Артур, его сестру – Элизабет, а их мать Мюреол.
Она опустила глаза:
– Мюр. Отец всегда в кругу семьи называл ее Мюр. И когда для пансионата мне надо было поменять имя, ничего более удачного дочь сверженного дукса придумать не сумела. Или не захотела.
Горечь и тоска звучали в каждом ее слове.
– Это красивое имя… Хотя мне очень непривычно было бы называть тебя Элизабет.
Девушка горько рассмеялась:
– Крошка Лилибет, Королева кудряшек и Хранительница кружевных платьев тысячи кукол давно мертва. Милым девочкам нет места в этом мире, Итан. Так что называй меня как прежде. За эти годы я уже давно привыкла быть другой и не хочу меняться.
– Ты помнишь те события?
– Отчасти, – здоровая половина ее лица исказилась. – Но мое восприятие, восприятие ребенка, может сильно ошибаться. Мы с братом проводили время в летнем дворце, теперь это дом Дайсонов… Родителей с нами не было, в Риерте принимали посланника из Империи. Мерген, лучший друг отца, герой войны, первый советник – оказался предателем и бунтовщиком. Его поддержали многие влиятельные семьи, министры, военные. Все те, кто клялись моей семье в верности и были так милы, так дружелюбны, внезапно оказались врагами. Мерген забрал мою страну и убил множество хороших людей, тех, кто до конца оставался с моей семьей.
– Все считают, что дети дукса разделили участь своих родителей.
– Никто так и не узнал, что случилось с отцом и матерью в тот вечер переворота. Слухи, конечно, ходили разные, новое правительство тоже много чего говорило, но истина… истина, как они себя вели, что говорили, как погибли, боюсь, никогда мне не откроется.
– Порой этого не стоит знать.
Мюр вытерла ползущую по щеке слезу, со злостью посмотрела на нее, сжала пальцы в кулак:
– Стоит. Бежать от правды глупо.
– А что случилось с вами?
– Ту ночь я часто вижу в кошмарах. Все мутно и хаотично. Где-то вдалеке стреляют, гувернантка будит нас, в комнате солдаты из службы охраны, они выводят меня и брата. Я ничего не понимаю, в коридорах трупы, кровь на стенах, очень страшно. – Она сделала долгую паузу. – Я была в ночной рубашке, меня укрыли одеялом, Артур бежит впереди… Затем стрелять начали прямо над головой, человек, который нес меня, упал. Помню, я сильно разбила локоть… Вспышки, грохот, крики, грязная ругань, запах пороха и крови, люди как мои куклы, изломанные и неподвижные. Безумие какое-то для ребенка. Нас взяли уже в саду, пришли плакальщики, мне и брату сразу же сделали укол «Якоря», а потом увезли в один из домов Земли Славных. После перевезли во дворец, к Мергену.
– Он не стал вас убивать.
– Не стал, – неохотно согласилась она.
– Ты упомянула «Якорь». Выходит, у Артура тоже был ингениум?
– Да. Он был сильнее меня и умел… уже не важно, это его все равно не спасло. Нам делали регулярные уколы и держали под охраной, но не скажу, что это была тюрьма. Все вежливо, просто нельзя покидать крыло, и никто не отвечал на вопросы брата, что случилось и где наши родители. Во дворце мы прожили почти два месяца, пока несколько военных, поддерживающих мою семью, не сумели устроить нам побег.
