– Приехали, – сказал я и, видя, что Мюр потянулась к «Мяснику», остановил ее. – Нет смысла. Тесак не возьмет, слишком много металла. Давай-ка лучше туда.
Вертикальная шахта, прорубленная в горной породе, уходила наверх. Раньше оттуда спускалась лестница, но ее срезали, точно так же как и остальные конструкции в гроте, и теперь части металлических перекладин валялись внизу, ржавея от влаги. Но ярдах в двадцати над нами было что-то вроде площадки, до которой снизу можно добраться, только если у тебя имелись крылья.
Ну или ты дружишь с одной очень милой девушкой.
– Выбор у нас небольшой. Или обратно, или тебе придется пережить очередной прыжок. – Мюр крепко обняла меня, и я едва успел покрепче сжать пальцы на фонаре.
Уже через секунду Итана Шелби с силой швырнуло на стальные перила, а висящая в ремне «Астра» больно ударила своими гранями по ребрам, продолжая инерцию моего движения.
– Черт! – выругался я и присел на корточки, справляясь с приступом головокружения.
– Ты в порядке?
– Не понимаю, как ты можешь ровно стоять после такой карусели. Дай мне минуту.
Пока я приходил в себя, она изучала потолок – мелкую решетку, которая являлась полом какого-то помещения. Наверху было темно, низко гудела машина, создавая у меня впечатление, что у нас над головой огромное осиное гнездо.
– Люк заварили, но тут «Мясник» справится.
– Без шума, – попросил я, отвернувшись от яркого света, излучаемого разогретым клинком.
Девчонка первой оказалась внутри, я видел, как узкий луч скользит по стенам, шкафам, странным щиткам и неизвестным мне станкам.
– Это электростанция. Кажется, электростанция, – сказала она, показав выкрашенную в темно-зеленый цвет установку, занимавшую все пространство вдоль стены. Именно эта штука издавала неприятное низкое гудение. – Вот приемники мотории, генераторы, накопители.
– Ты хорошо разбираешься в современной технике. – Я поглядывал на дверь, ведущую на улицу.
– Хенстридж разбирался. У него в подвале лаборатории было нечто подобное, но в четыре раза меньше. Первая разработка, он считал ее своим открытием, но, кажется, Брайс намного опередил его.
– Или ему передали идеи Хенстриджа.
– Опять намекаешь на Кражовски?
– Как вариант, – дипломатично ответил я. – Но сейчас это не важно. Главное, что мы добрались. В той стороне парк, за ним особняк Брайса. Если я правильно понял, где мы находимся, до технических построек ярдов шестьсот. На плане один дом отмечен решеткой. …Что это?
– Собачий свисток. Помню тот случай, когда мы с тобой познакомились. Там была собака и…
– Убери, – попросил я. – Не поможет. Если зверя тренировали профи, максимум, что выйдет сделать, смутить его на несколько мгновений, но никак не отпугнуть. Хорошую собаку можно остановить только пулей, а не свистком.
Мюр нахмурилась.
– Держи. – Я достал из внутреннего кармана пальто пучок перышек. – Положи это себе в рот.
Девушка посмотрела на меня с подозрением, но не нашла на моем лице ни намека на шутку.
– И с чего бы мне так поступать? Выглядят они не тем, что стоит есть разумным людям.
– Есть не надо. Просто положить в рот. Их делает один мой солдат, и в Компьерском лесу такие вещи несколько раз спасали нам жизнь.
Мюр не поверила.
– Я серьезно.
– И что они делают?
– Отводят глаза всем, с кем бы ты не хотела встречаться.
– Превращают в невидимок? – Того количества недоверия, что звучало в ее голосе, хватило бы на пару грузовых дирижаблей.
– Физически ты не становишься невидимой. Ну, в смысле прозрачной. Но тебя перестают замечать в большинстве случаев.
– И как это работает?
– Не спрашивай. Я не знаю.
Девушка поколебалась, вертя в пальцах перья:
– То есть эту вонючую дрянь надо сунуть себе в рот и можно гулять, где вздумается, и никто тебя не остановит?
– Угу.
– Куриные перья обладают волшебным эффектом?
– Фактически это перья чайки.
Она совершенно неуместно хихикнула, но тут же взяла себя в руки.
– Итан, звучит как бред сумасшедшего. Получается, что с такой штукой можно проникнуть куда угодно и к кому угодно? Даже к дуксу?
Мюр умная девочка и сразу же ухватывает самую суть.
– Нельзя.
– Почему? – Она хотела знать, ияеепонимал. Слишком хорошо понимал.
– Человек, который их создал, не может делать это постоянно, когда я захочу. Для него это такой же риск, как для меня вызывать пламя. За любое использование силы ему придется дорого заплатить, и я не буду еще раз просить его о подобной услуге.
– А если я использую эти?
– После того как они окажутся во рту, у тебя будет чуть больше двух часов. Потом перья станут бесполезны, так же как если ты их выплюнешь. Повторно использовать не получится.
– Ты сказал, перестают замечать «в большинстве случаев». Что я должна знать?
– Нельзя смотреть в глаза людям, которых встречаешь. Нельзя близко подходить к проточной воде. Дождь также смывает эффект. Ты не обманешь кошек, и любой нанесенный тебе глубокий порез также сжигает перья.
– Сжигает?!
– Такова плата. Так что, если случается нечто подобное, постарайся успеть выплюнуть прежде, чем они обуглят тебе язык.
С этими словами я взял свой пучок, положил его в рот. Мюр, еще секунду поколебавшись, повторила мое действие и почти тут же скривилась. Угу. Признаю. Вкус так себе.
Дверь оказалась заперта снаружи, девчонка выбралась через маленькое окно. Исчезла из моего поля зрения, вернулась, хотела сказать, но лишь сплюнула слюну и потрясла головой. Ясно. Заперто, и выйти как нормальный человек у меня не получится.
Пришлось снимать подсумок, автомат и пальто, чтобы протиснуться и оказаться снаружи.
Прямо перед нами возвышалась водонапорная башня, под которой стоял новый трактор с большими, в мой рост, колесами и мотором, не закрытым стальным кожухом. Череда высоких деревянных столбов, на которых были растянуты провода от генераторной, тянулась вдоль засыпанной гравием дороги к поместью.
Я на ходу поправил ремень «Астры» и снял автомат с предохранителя.
Вопреки моему ожиданию, охраны оказалось мало. Мы встретили лишь одного человека, вооруженного пистолетом и шоковой дубинкой, делавшего обход. Он появился со стороны парка, совершенно неожиданно для нас, ослепив фонарем.
Мюр дернулась, но я вовремя успел схватить ее за локоть, не дав метнуться под прикрытие кустов. Она отвернулась, отводя взгляд, я чувствовал, как напряжена ее рука, когда охранник подходил к нам.
