Здесь он совершенно прав. Я не знаю, сколько попыток коснуться ингениума у меня осталось. Возможно, самая последняя, после которой я уж точно не выберусь и увижу, как выглядит тень. Так что стоит позабыть о том, что я умею.
Для своего же блага.
За прошедшие два месяца Капитан Обжора изрядно подрос и отъелся. Он вопросительным хвостом исследовал «Кувшинку», искренне считая, что все это принадлежит именно ему, а не ворчливой Сибилле, которая сперва была не рада новому постояльцу.
– Зачем ты его мне притащил, Итан? – спросила меня мать Арви, когда я принес ей зверя в то утро, перед самой казнью, словно предчувствуя, что мне станет не до забот о нем.
– С ним тебе будет не так скучно. – Я постарался улыбаться радостно, словно мальчик, пришедший на день рождения с удивительно ценным подарком.
Она уперла руки в бока и посмотрела на меня с сочувствием, точно на умалишенного:
– То есть ты считаешь, что в этом вертепе, когда каждый день случается какая-нибудь ерунда, мне вообще может быть скучно?!
Я не смутился и протянул ей котенка:
– Конечно. Это рутина. А кот – он стабильная степенность. Когда вырастет.
Сибилла с сомнением подняла его одной рукой, внимательно изучила с видом скептика, которому на рынке зеленщик пытается подсунуть испорченные овощи.
– К тому же не потащу ведь я его с собой в Хервингемм.
Короче, я ее уломал, и теперь Капитан только и делал, что ел, спал, урчал и бегал за ней хвостом, подлезая под руку с требованием ласки. Хоть за кого-то в Риерте я мог быть спокоен.
Я собирался их покинуть, но все оттягивал неизбежное, и Хервингемм оставался так же далеко от меня, как прежде. Рин больше не появлялась, я надеялся, что она вняла моему совету и исчезла из поля зрения Уитфорда. Мосс носился по делам, оформляя последние бумаги на покупку парохода для будущего казино, и я вызвался помочь ему. Капралу нужен был надежный человек, а мне требовалось почаще бывать на свежем воздухе и приходить в себя после временного бездействия.
Обратно в квартиру возвращаться не хотелось, тень чудилась в каждом углу, стоило лишь скосить глаза, и я перебрался в «Кувшинку». Сибилла была рада, сказав однажды:
– Все как в старые, добрые времена. Когда ты здесь торчишь, Итан, я начинаю путать годы. Все время кажется, что Арви вот-вот войдет в зал.
Увы. Здесь был только я. Ну, еще иногда Кроуфорд. Он оставался удивительно трезв в последнее время, много читал, развалившись на диванах, когда «Кувшинка» не принимала клиентов, а еще порой не занятая работой Чой учила его игре в сянци
52. Она была достаточно умна, чтобы обыгрывать его раз за разом, и тогда он негромко и незло ругался, расставляя фигуры на доске.
Как-то Сибилла спросила меня:
– А где тот мальчик, который забегал за тобой? Ни о нем, ни о Мюр я давно ничего не слышала.
– С Пшеницей все в порядке, – солгал я, не желая, чтобы она расстраивалась из-за того, что его больше нет. – Нашел себе хорошую работу и заботится о семье.
– Ну, передавай, что может приходить сюда в любое время.
– Конечно. Он будет рад. – Врать иногда ужасно тяжело.
– Ты пойдешь смотреть «Атаго»? Весь район собирается на берегу возле «Кувшинки». Хочу поставить столы и продавать зевакам виски и пиво.
– Если только у тебя в подвале припрятана лишняя торпеда.
«Атаго» – новейший броненосный крейсер Империи – сегодня входил в акваторию города. После войны боевым кораблям искиров было запрещено приближаться к стране ближе чем на пятьдесят морских миль, но теперь правительству пришлось выкручиваться.
Итогом нападения на посольство и неспособности обеспечить его безопасность силами государства стало то, что дукс пошел навстречу очень настоятельной просьбе (точнее, требованию, но «просьба» в газете звучит куда как мягче) Империи. И теперь в Риерте, рядом с дипломатическим представительством искиров на постоянной основе будет расквартирован гарнизон в двести человек морской пехоты Императорского Флота. Кроме того, охранять их станет один из тяжелых кораблей Передового экспедиционного соединения.
Стоило посмотреться в зеркало в тот момент, когда я услышал эту новость. Иногда даже не предполагаешь, насколько иронично отзовется вселенная на твои действия. Посмотрите! Вот Итан Шелби, человек, который собственными руками распахнул для искиров дверь в Риерту.
Впрочем, я все же увидел «Атаго» стоящим на рейде. Вместе с Моссом приехав подписывать меморандум о передаче купленного прогулочного судна от продавца к покупателю. Когда мы вышли из здания Комиссии по планированию судоходства, то прошли по набережной. И такую махину сложно было бы не заметить – его мачты и надстройка возвышались над крышами домов всего района.
– Умеют они создавать красоту, – сказал Мосс.
– Тут ты прав. Только искиры способны сделать из бронированного чудовища изящную игрушку. Линии у нового крейсера и вправду радуют глаз. Но если он даст залп из главного калибра, половину Угла сметет огненным смерчем.
– Неуютно от такого соседства, ганнери?
– Пусть дукс беспокоится. Но, если честно, не думаю, что даже силами одного корабля и десантной группы они начнут войну.
– За нами, кстати, следят.
– За мной, – поправил я его.
– Кто твои друзья?
– Артур, в жизни должны оставаться загадки. Они слоняются за мной уже почти неделю, и я делаю вид, что не замечаю их.
Предполагаю, это те же самые ребята, ходившие за мной по Садам Маджоре перед тем, как мы с Мюр посетили поместье Брайса. Достаточно профессиональны и совершенно неназойливы. Раньше я подозревал в их «обеспечении» Сайл, но с тех пор как с ней случились неприятности, мне остается только гадать, на кого они работают.
Уитфорд? Тайная полиция?
Они ограничивались лишь наблюдением, а я не совершал ничего такого, чтобы беспокоиться о секретности. В конце концов, тот, кто направил их за мной следить, либо удовлетворится полученными сведениями, либо выйдет на контакт.
Предпочитаю не подстегивать чужую лошадь. Мало чего ей в голову взбредет.
Незнакомцы оборвали слежку, стоило лишь нам зайти в северные кварталы Верхнего.
– Ушли? – спросил Мосс не оборачиваясь, когда мы свернули на разбитую грязную улицу.
– Они тут как бельмо на глазу.
– Да ведь не дураки. Поняли, что мы их заметили.
– Одно дело – заметили. Другое дело – подошли с вопросами. Это чужая для них территория, а чужаков тут порой не жалуют, как в Трущобах.
В «Кувшинке» меня ждала записка.
От Мюр.
В уже знакомом мне «Белом кресле» на Одиннадцатой линии Бурса сегодня играл классический оркестр, людей было полно, и тихие разговоры, стук вилок и ножей о тарелки, звук вскрываемого шампанского и мягкие шаги официантов создавали атмосферу бесконечного благополучия мира, к которому ни я, ни, что там говорить, Мюр не принадлежали.
