Взгляды всех присутствующих обратились на эту пару. От них не укрылись традиционные свадебные одежды.
– Господа. Дамы. Позвольте вам представить мою молодую жену, миледи Элизабет Уитфорд. – Уилбур говорил с легкостью аристократа. Чуть иронично, вежливо, благосклонно, но в то же время непререкаемо и авторитетно. – Господа Уитти, Гроу и Хеллмонк присутствовали на нашем маленьком торжестве и являются поручителями того, что брак вступил в законную силу. Я приношу вам свои извинения, что все произошло столь быстро, внезапно, без объявления для вас. Но, как вы понимаете, время сейчас такое, что порой стоит поспешить. Особенно с браком.
Раздались тихие смешки, затем аплодисменты, приветствующие молодоженов. Все смотрели на Мюр, женщину, завоевавшую министра вод. Незнакомую для большинства. Но я заметил на лицах адмирала флота, седого генерала и немолодой дамы странную задумчивость – кажется, они увидели что-то во внешности Мюр и теперь пытались вспомнить, где встречали это раньше.
А может, и не пытались. А уже вспомнили.
– Разумеется, когда мы разберемся с делами, состоится венчание и полноценное большое празднование. И вы все приглашены.
Снова аплодисменты.
– Мне приятно видеть, что вы ответили на мои письма и нашли в себе силы прийти. Вас здесь гораздо больше, чем я рассчитывал, а это доказывает, что я поступаю правильно и лучшие люди Риерты поставят ее на верный путь. Но прежде, чем мы с вами начнем наше предприятие, моя дорогая супруга хотела бы сказать несколько слов. Быть может, они помогут тем, кто в душе еще колеблется, решая, как поступить.
Это было удивительное заявление, и все теперь смотрели только на нее, ожидая, что скажет эта незнакомка.
– Господа. Дамы. Я Элизабет-Мария Уитфорд. В девичестве Элизабет-Мария де Моубрей, графиня Ток, дочь Александра де Моубрей и Мюреол де Моубрей, правителей Риерты, заявляю о наших с мужем претензиях на Венец из капель, захваченный узурпатором генералом Мергеном, называющим себя дуксом Риерты!
Взрыва не произошло, гости лишь выдохнули, как одно живое существо, подались вперед, рассматривая ее еще внимательнее, и я увидел, что немолодая дама улыбается довольно, подтверждая тем, что не ошиблась в своих догадках.
Я же лишь подумал о том, что теперь у Мюр не будет обратного пути. Никогда.
– У вас всех есть недовольство его правлением. Претензии к тому, к чему он ведет нашу страну. Вы видите, что с каждым годом становится только хуже, и, как разумные люди, понимаете, что проблемы касаются не только обычных граждан, но и ваших семей, карьеры, дохода, будущего. Это кольцо, – она подняла руку, демонстрируя всем тяжелую печатку, – печать дукса, передававшаяся в моей семье несколько поколений. Вы все его прекрасно знаете. Мой брат Артур хранил кольцо, пока люди Мергена его не убили! Это доказательство того, что я не самозванка.
– Полноте, миледи! – сказал адмирал. – Какие еще нужны доказательства тем, кто помнит вашу мать? Вы ее копия. Я подтверждаю, что перед нами дочь его милости.
– И я! – сказала старая дама.
– И я! – Генерал вышел вперед, опускаясь на колено. – Семья Брансон была и остается верна вашему отцу. И если я сомневался до последней минуты, то сейчас скажу: мы поддержим род Моубрей в их законных притязаниях на Венец из капель. Гарнизон Арсенала будет на вашей стороне, миледи Уитфорд.
– Я ценю это, дорогой сэр Роберт, – тихо произнесла Мюр, и генерал, довольный тем, что она знает его имя, с некоторым трудом поднялся.
Они все, один за другим, подходили к ним, вставали на колено и клялись в своей верности. Мюр благодарила каждого, называла по имени, а если кого-то забывала, Уитфорд ей подсказывал.
Уж он-то был доволен. Точно леопард, перед которым налили целое озеро сметаны. Или навалили пару сотен свежих стейков из антилоп. Это был почти что звездный час, и я его понимал. Породнившись с ней, получив подтверждение трех свидетелей, приобретя поддержку влиятельных людей города, он в шаге от трона.
Пускай этот шаг пока очень широк, но факт остается фактом. Даже если с ней что-то случится – у Уитфорда теперь есть право занять трон Риерты по законам этой страны.
– Господа и дамы, – сказал министр вод, когда со стихийной церемонией было покончено. – Прежде чем мы отправимся менять судьбу нашего города, я хотел бы вручить своей невесте один из свадебных подарков, что приготовил для нее. Дорогая, любезное общество, позвольте представить тем, кто не знаком, моего хорошего друга, капитана Ричарда Рэка.
Я не узнал его без усов, но это был именно он – человек, навещавший меня в Гнезде, и тот парень, в квартиру которого я залез вместе с Артуром и Юэном, вызвав недовольство Уитфорда.
В руках у него был небольшой саквояж из старой потертой кожи, с двумя ремешками и бронзовыми защелками. Рэк поцеловал руку Мюр и передал саквояж министру.
– Господин Рэк в течение года выполнял мое задание, проводил расследование и искал крайне важную вещь для нашего мероприятия. Я нисколько не ошибся в талантах нашего славного капитана и его сотрудников. И теперь результат перед вами. Я хочу, чтобы вы сохраняли спокойствие, господа. Нет никакой опасности.
Уитфорд кивнул Маклиди, и тот распахнул двери, впуская в зал новых гостей.
К чести присутствующих, они и вправду сохранили спокойствие. Во всяком случае, никто не стал хвататься за оружие или выпрыгивать в окно, когда четырнадцать мужчин в мерцающих плащах, с птичьими масками на лицах, прошли мимо них и встали полукругом перед четой Уитфорд.
Мюр не скрывала своего потрясения. Она, как и все мы, понимала – только что Мерген лишился своей самой главной охраны. Лишился так же, как когда-то ее отец.
Уитфорд с улыбкой протянул супруге маленький темный пузырек. Один из многих, находящихся в саквояже.
– Мудрость и сила полководца пустое, если его солдаты бегут. Он обязательно проиграет свое сражение. А мы выиграем. Ну же? Берите! Вы ведь так долго этого ждали.
И она, больше не колеблясь, взяла емкость, и первый плакальщик сделал шаг, принимая плату за свою верность.
– Мистер Шелби, – сказал Уитфорд, в то время как Маклиди застегивал ему заклепки тяжелого стального нагрудника
53. – Вы уже очень помогли нам сегодня, и теперь я смею считать вас своим другом. Я знаю, что вы не хотите поддерживать какую-либо сторону. Если желаете, то вольны оставить нас прямо сейчас. Йорки проводит вас через патрули.
Я желал. Как и любой трезво мыслящий человек, примерно зная, к чему все приведет. Вероятно, он считал меня не слишком разумным, но я оценивал последствия своих действий. Понимал, что будет, если уйду сейчас. Представлял, что случится, если уйду чуть позже. Итог один, и не слишком приятный. Так зачем гнать мобиль?
