– Миледи, желаете отправиться вместе со мной?
Мюр, оказавшаяся в шаге от того, что мечтала совершить много лет, старалась держаться решительно, но выглядела подавленной, чувствуя себя не так, как должен ощущать победитель. Я ее понимал. Не так она представляла революцию, переворот, торжество справедливости.
Наверное, в ее воображении все это было с флагами, с боем, громкими лозунгами, с Вилли и Пшеницей, с братом, с друзьями, когда кровавый диктатор, в ужасе от свершившегося возмездия, стреляется в своем кабинете, пока молодые, юные, жаждущие свободы сердца сражаются с последними солдатами, защищавшими зло, несправедливость и жестокость.
На деле же – бывшего властителя предали, точно так же, как предыдущего. И теперь им предстояло убить одинокого старика. Это куда как далеко от революционной романтики, на которой воспитано достаточно большое количество не самых плохих, но довольно наивных людей, чей единственный недостаток – молодость и неопытность в том, каким местом к человеку обычно повернута жизнь.
Уитфорд это тоже понимал.
– Миледи, нет ничего зазорного для юной девушки в том, чтобы не участвовать в событиях столь неприятных, даже если в них вершится правосудие.
– Я иду, – приняла она решение, считая его слова вызовом.
– Всем остальным остаться, пожалуйста.
Уитфорд, Мюр, один из плакальщиков и Маклиди распахнули двери, а затем закрыли их за собой, оставив немногочисленную свиту в коридоре. Ему не нужны были лишние свидетели того, что произойдет дальше. Я хотел пойти с ней, но второй плакальщик преградил мне дорогу, едва заметно покачав головой.
Пришлось подчиниться.
Выстрелов не было, во всяком случае, я ничего не услышал, но минут через пять дверь приоткрылась, и Маклиди поманил Йорки и меня, приглашая войти. В душной библиотеке было сильно накурено, следы дыма щекотали мне ноздри.
Уитфорд быстро и резко говорил по телефону, пистолет, из которого, как я полагаю, он стрелял, был брошен на стол. Тело Мергена лежало на полу, укрытое сдернутой с карниза темной шторой, я видел лишь подошвы его ботинок и не собирался рассматривать что-либо более внимательно.
Все мертвецы одинаковы и похожи друг на друга тем, что теперь они мертвы. Я повидал их достаточно на своем веку. В смерти мы все одинаковы. И трубочисты, и правители.
Плакальщик стоял в углу, ожидая распоряжений, а Мюр находилась на балконе с видом на Совиный канал и бесконечные крыши Бурса. Ее пальцы едва заметно дрожали, а дышала она так глубоко, что мне показалось, она никак не может набрать в легкие ледяного зимнего воздуха.
– Ты как?
– Ощущаю себя немного… гадко. Точно вся испачкалась в крови. Впрочем, так и есть. Испачкалась.
– Понимаю.
Она стремительно развернулась и направилась к Уитфорду, просившему телефонистку соединить ее с начальником авиаполосы в Арсенале и теперь ожидавшему ответа с того конца провода.
– Милорд, вы обещали.
Он кивнул:
– Да. Помню. Но на юге нам оказано неожиданно серьезное сопротивление. Команда лояльного Мергену эсминца перекрыла Рукав Матрэ. Береговые батареи в Садах Маджоре и на Белой Скале тоже не отвечают, бои идут на улицах Восточного и Холма. Я не могу сейчас отвлекаться на ваших людей, моя леди. Время дорого и, если до пяти утра у нас не получится подавить недовольных, все может очень затянуться. Я должен руководить этим, не отрываясь на мелочи.
– Вы обещали, Уилбур!
Он мгновение подумал, сказав в телефонную воронку:
– Ждите!! …Хорошо. Если вы столь настойчивы, не буду препираться по пустякам. Мистер Шелби, окажите мне услугу, пожалуйста. Миледи Уитфорд вам доверяет, не могли бы вы сходить и привести людей, которых она так жаждет видеть? Мои ребята покажут дорогу.
– Конечно. – Я не стал показывать настоящих эмоций на предложение, смысл которого был мне слишком откровенно ясен. – С удовольствием.
– Я тоже пойду, – сказала девушка.
– Нет, миледи. Пожалуйста, – попросил Уитфорд. – Во дворце, возможно, еще не совсем безопасно, и я не хочу рисковать вашей жизнью.
– Мне проводить, сэр? – спросил Маклиди.
– Нет. Ты мне нужен здесь. Пусть Йорки сделает.
– Как скажете, сэр.
Я улыбнулся Мюр, которая с тревогой хмурилась, скрестив руки на груди.
Йорки молча выслушал приказ, позвал с собой двоих парней. Один лысый, с тощей шеей и крысиным лицом, другой по глаза заросший бородой, с татуировкой на запястье, гласившей: «Сегодня свинья – завтра бекон».
Йорки вел нас по коридорам, затем по лестницам, куда-то вниз. Я сосредоточенно запоминал дорогу, затылком чувствуя, как эта парочка сопит у меня за спиной, стараясь не отставать.
– Где их держат? – спросил я по пути.
– Хрен знает, – неохотно ответил помощник Маклиди. – Я тут тоже впервые. Ниже еще на этаж, там подвал и резервная караулка.
Здесь был узкий Т-образный коридор и несколько дверей, ведущих в какие-то подсобные помещения.
– Пришли, – сказал Йорки.
Лысый начал возиться с замком, но из-за полумрака никак не мог попасть в скважину. Двое других стояли ко мне излишне близко, и я чувствовал их напряжение, а моя тень поглядывала из-за угла, точно ожидая какой-нибудь куда большей дряни, чем она сама.
– Эй! – сказал мне лысый. – Ни хрена не вижу. Посвети.
– У меня нет зажигалки, – сказал я, и он с удивлением посмотрел на Йорки, сбиваясь с намеченного плана.
В другом случае можно было бы возблагодарить провидение, что я не курю. Но здесь все так просто кончиться не могло.
Йорки достал портсигар, щелкнул крышкой, взял папиросу, чиркнул огоньком и, закурив, протянул мне зажигалку:
– Чем богаты.
Я с ухмылкой вытащил папиросу у него изо рта, заставив его опешить от столь неожиданного хода, и легким щелчком пальцев отправил на пол куда-то слева от себя.
Забавно. Некоторые люди очень предсказуемы в своих реакциях.
Все трое проследили за ее полетом, словно это была волшебная фея, которая внезапно почтила нас своим присутствием.
Я ударил Йорки прямым в челюсть, и то, как он, «клюнув» носом, упал плашмя, точно разделочная мясницкая доска, с высоты своего роста ударившись лицом об пол, сказало мне, что я отправил его в глубокий нокаут.
– Черт! – Бородач отшатнулся назад, но я успел дотянуться ему по скуле кулаком, и тут же зашипел, когда бедро обожгло вспыхнувшей болью, а уши накрыло густой вязкой волной.
Лысый воткнул в меня шприц с «Якорем» и сейчас доставал пистолет, поднимаясь с колен. Я ударил его ногой под подбородок, так что его голова запрокинулась, а висок врезался в дверь, которую он пытался «открыть», предлагая мне наклониться над замочной скважиной и подставить затылок для Йорки.
