– Откуда же вы знаете, что она их украла?
– Потому что она была единственным человеком на другой стороне киоска, а я постоянно проверяю свои часы, – сказал я.
У женщины была дамская сумочка и белая сумка с плюшевым медведем сверху. Я попросил охранника проверить ее дамскую сумочку. Он колебался, но я убедил его это сделать, хотя женщина и отказывалась дать нам ее.
Сумочка была абсолютно пустой. Я открыл рот от удивления. Охранник строго посмотрел на меня: «Отойдите от дверей и пропустите женщину». Я, потерпев поражение, уставился в пол. Потом, в качестве последней попытки, я обратился к нему: «Попросите ее показать, что у нее в белой сумке под плюшевым медведем».
Он колебался, но в конце концов велел ей показать сумку. Она начала плакать. Под мишкой лежала не только дюжина моих часов с демонстрационными упаковками, но и куча других вещей, которые она, очевидно, наворовала в течение всего дня. Оказалось, что она стащила даже пустой кошелек.
Бизнес пришлось приостановить, пока я проходил год обучения за рубежом – во Франции и Израиле. Первый семестр я учился в Институте европейских исследований (Institute of European Studies) в Париже и посещал несколько курсов в Сорбонне.
У меня не было с собой моего чемоданчика с инвентарем для фокусов, но я был просто в восторге от уличных артистов, которых увидел в Париже. Я наблюдал, как они обращались к совсем незнакомым людям. Это казалось невероятным и интриговало. Я решил попытаться выступить со своим представлением, поэтому собрал стандартный набор фокусника: колода карт, веревка, несколько монет, кольцо, и долго практиковался дома. Потом я пришел в туристическую часть города Ле-Аль.
После некоторых колебаний я все же робко подошел к столику и спросил тихо на ломаном французском, не хотят ли гости увидеть немного волшебства. Они равнодушно ответили «нет» и отмахнулись от меня, словно от мухи. Я подошел к другому столику и снова нерешительно спросил: «Voudriez vous voir un peu de magie?» («Хотите увидеть волшебство?»). Они посмотрели на меня так, словно я был назойливым ребенком, который пытается их перебить, и вернулись к своему разговору.
Я был разочарован и расстроен. Мне было ужасно стыдно, когда я возвращался на свою съемную квартиру. Помню, как сидел на скамейке, уставившись в карту метро, и чувствовал, как во мне поднимается волна злости на самого себя. Почему я так нервничал? Очевидно, что перед потенциальной аудиторией я вел себя крайне неуверенно. Зачем им было тратить свое время и верить, что я могу показать им что-то стоящее, когда я сам не верил в себя? Почему я вообще спрашивал разрешения, вместо того чтобы показать им что-то? Я брел домой. Ночью, лежа на кровати и будучи не в состоянии заснуть, я решил, что теперь изменю стратегию.
На следующий вечер я появился в том же самом месте, но теперь надел спортивную толстовку и источал уверенность. Подойдя к столу и, не спрашивая ни у кого разрешения, я лишь улыбнулся людям за столом, подбросил монету в воздух и сделал так, что она исчезла прямо у них на глазах. Они были удивлены и воскликнули в один голос: «Как ты сделал это?» Я снова улыбнулся, повернулся к женщине, которая сидела ближе всего ко мне, и «обнаружил» монету у нее за ухом. Моя небольшая аудитория была в восторге. Мне это нравилось, поэтому я продолжал. Спустя 15 минут я поблагодарил их, и каждый за столом дал мне несколько монет. Люди за следующим столиком видели кое-что из того, что я показывал, и слышали смех, поэтому тут же позвали меня к себе. Тем вечером я заработал 300 долларов, довольно большая сумма для студента, которому приносит удовольствие его работа. Однако главным вознаграждением был тот факт, что я смог побороть свои страхи и свою неуверенность и понял, как стать уличным артистом.
Следующим шагом должны были стать большие шоу. Это была гораздо более сложная задача. На площади перед Центром Помпиду сразу несколько уличных артистов привлекали внимание туристов. Тут был и глотатель меча, и танцор брейк-данса, и мим. Артисту необходимо было держать аудиторию в напряженной заинтересованности, иначе люди могли просто проходить мимо или уйти в другое место. Сначала я пригласил троих друзей прийти посмотреть на меня, а потом я уже сам начал созывать людей. В какой-то момент около 30 людей окружили меня, однако вскоре они ушли к другим артистам. Я занервничал, начал запинаться, мой голос дрогнул. Я смог собрать совсем немного денег. Люди думали, что я веду себя неестественно, и проходили мимо. В конце концов у меня осталось всего три зрителя – мои три друга.
И вот снова я в растерянности и недоволен собой. Но, проанализировав свои ошибки, я решил их исправить. Я осознал, что хороший уличный артист определяет, что будет его сценой и в течение какого-то времени подготавливает людей к представлению. Он не начинает представление сразу же. Напротив, он тщательно создает пространство, где люди могут занять «лучшие места», таким образом, у зрителей появляется стимул остаться и увидеть шоу. Я убедил своих друзей Фиону и Хендрика играть рядом со мной на скрипке и барабанах. Я начал представление с просьбы о «добровольце» и выбрал свою подругу Венди. Я проткнул ее огромной иголкой и отправил в гипнотический сон, в котором она должна была пребывать на протяжении всего шоу. Я вынул из нее иголку только после того, как по зрителям прошла шляпа для сбора денег. Мы не так-то много получили – всего лишь около 60 долларов за спектакль, к тому же эти деньги мы должны были распределить между собой. Кроме того, после спектакля нам нужно было ждать своей очереди в порядке, который был установлен самими артистами. Но ощущение того, что 400 людей собрались, чтобы посмотреть на твое шоу, а тебе нечем их удержать, кроме как иголкой в теле Венди, было просто невероятным. Благодаря опыту создания сцены таким образом, чтобы люди остались смотреть представление, я многому научился в отношении организации и поведения. В конце концов я отправился путешествовать со своими представлениями по Европе, зарабатывая на поездки работой уличного фокусника.
И хотя я считал себя бизнесменом, мой опыт в Израиле заставил меня со всей душой уйти в дело несколько иного характера. Возвратившись в Сан-Антонио, я вынужден был купить свои первые очки, так как провел много часов в библиотеке за книгами, разрабатывая свой тезис по арабо-израильскому конфликту. Теперь я не участвовал в общественной жизни, а сидел дома, работая и по ночам, и по выходным, потому что так был увлечен этой темой. В конечном варианте в моем трактате насчитывалось 268 страниц. (Я до сих пор храню копию у себя в офисе.)
Я подал заявку в несколько юридических колледжей, и мне удалось попасть в Stanford Law, который был моим самым желанным вариантом. Держа в руках предложение от колледжа, я должен был решить, буду ли я продолжать свой бизнес с часами или отправлюсь в Стэнфорд. Мой отец, окончивший всего лишь три класса школы, мечтал о том, чтобы его сын стал хорошим юристом. Он также хотел, чтобы я избрал свой путь и не занимался продажей часов. Сам он мечтал когда-то о профессии врача, но с его образованием было покончено, когда немцы захватили Литву. Он начал торговать часами, потому что у него не было выбора, но у меня, благодаря его жертвам, выбор был. Мы много раз подолгу разговаривали с отцом, и каждый раз я пытался убедить его позволить мне работать в его компании. Было очевидно, что в глубине души он хотел, чтобы мы работали вместе. То, что он мечтал о моей высокой карьере в другой сфере, было доказательством его бескорыстия.
