В квадратные скобки заключены фрагменты, отсутствующие в подлиннике и добавленные для лучшего понимания текста. Жирным, курсивом выделены фразы, которые в папирусе написаны красной краской. Светлым курсивом выделены две фразы, которые не написаны, но их смысл, по мнению переводчика, должен был возникать в сознании египтянина по ассоциации.
. .
. .
…Тогда проговорил бывалый спутник:
«Возрадуй свое сердце, предводитель!
Будь крепок сердцем, чтоб не билось в страхе!
[93]
Достигли мы подворья [фараона];
уже и молот взят, и кол вколочен,
и носовой канат на землю брошен,
и возданы хвалы во славу бога,
и обнял всяк собрата своего.
Команда наша в целости вернулась,
не понесло урона наше войско,
Уже достигли мы границ Вава́т,
[пороги пред] Сенмутом
[94] миновали, —
и вот мы все счастливо возвратились,
достигли мы ее, своей земли!
Послушай же меня, о предводитель, —
мне чуждо понапрасну пустословить:
омойся и возлей на пальцы воду,
чтоб пальцы не дрожали пред владыкой
[95].
Когда тебя [потребуют] к ответу —
ответствуй!.. Обращаясь к фараону,
владей собой и молви без запинки.
Уста ведь человеку — во спасенье:
их речи позволяют лик закутать
[96]ради него [и как бы не заметить
его вины]… [А впрочем,] поступай-ка
ты по веленью сердца своего, —
[как знаешь]. Уговаривать тебя —
такое утомительное дело!..
Я лучше расскажу, как приключилась
подобная [история] со мной.
Пустился в путь я к руднику владыки;
[проплыл по Нилу] вниз [и вышел] в море
в ладье. Ста двадцати локтей длиною
и сорок в ширину она была!
Сто двадцать корабельщиков в ней было
отборных из Египта, повидавших
и небеса, и землю. Их сердца
отважней львов. Пророчили они,
что буря, мол, не близится покуда,
ненастье не сгущается покуда…
И [плыли] мы [вперед] морским [простором],
и, прежде чем мы берега достигли,
[нагнала нас] и разразилась буря.
Поднялся ветер; вновь и вновь вздымал он
волну восьмилоктевой высоты.
Бревном в моей ладье пробило днище, —
тут ей и смерть. Из тех, кто был на ней,
никто не уцелел — один лишь я:
меня волною вынесло на остров.
Три дня я в одиночестве провел,
и только сердце было мне собратом.
Я спал под кроной дерева, в обнимку
с тенистою [прохладою]… И вот
я, наконец, пошел, чтоб осмотреться
и дать своим устам [вкусить съестного].
Нашел я там и виноград, и смоквы,
отборный лук, и финики, и фиги,
и огурцы — [подумать] можно было,
что [кто-то] их выращивал, — и рыбы,
и птицы были там… Не существует
того, чего там не было!.. Наевшись,
я побросал на землю [остальное] —
столь много было у меня в руках!
[Две] палочки найдя, огонь извлек я,
принес богам я жертву всесожженья, —
и тут [вдали] раздался голос грома.
Подумал я [сперва], что то морская
шумит волна… [К земле] деревья гнулись,
земля тряслась… [И я, объятый страхом,
ладонями закрыл свое лицо.
Но, страх преодолев,] открыл лицо я —
и вижу: это змей.
Он приближался.
Он тридцати локтей длиною был,
а борода — два локтя, даже больше,
а тело позолочено, а брови —
из лазурита, да!.. Он извивался
[и полз] вперед.
И вот он надо мною
разинул пасть. И пал я на живот свой,
[ниц распластавшись]. И промолвил он:
— Ничтожный!
[97] Кто тебя сюда доставил?
Кто?!. Если ты с ответом будешь медлить,
не скажешь [сразу], кто тебя доставил
на этот остров, — дам тебе изведать,
что — пепел ты [и прах]! Ты превратишься
в невидимое нечто [для людей]!
[А я в ответ:]
— Ты говоришь со мною,
но я [от страха] ничего не слышу.
Я — пред тобой, но сам себя не помню.
Тогда меня схватил он своей пастью
и утащил меня в свою [обитель] —
столь сладостное место!.. Опустил он
меня на землю. Цел и невредим
остался я — ни ран и ни ушибов.
И [снова] пасть отверз он надо мною.
И пал я на живот. И он промолвил:
— Ничтожный! Кто тебя сюда доставил?
Кто?!. Кто тебя привел на этот остров,
чьи берега средь волн?
И я поведал,
воздевши руки перед ним [смиренно]:
— Я вот кто: я посланец фараона.
Пустился в путь я к руднику владыки;
[проплыл по Нилу] вниз [и вышел] в море
в ладье. Ста двадцати локтей длиною
и сорок в ширину она была!
Сто двадцать корабельщиков в ней было
отборных из Египта, повидавших
и небеса, и землю. Их сердца
отважней львов. Пророчили они,
что буря, мол, не близится покуда,
ненастье не сгущается покуда…
И все они — один храбрей другого,
И все они — один сильней другого,
И среди них — ни [одного] глупца!
И [плыли] мы [вперед] морским [простором],
и, прежде чем мы берега достигли,
[нагнала нас] и разразилась буря.
Поднялся ветер; вновь и вновь вздымал он
волну восьмилоктевой высоты.
Бревном в моей ладье пробило днище, —
тут ей и смерть. Из тех, кто был на ней,
никто не уцелел — один лишь я.
И я перед тобой… Меня тогда
морской волною вынесло на остров.
И змей сказал:
— Не бойся же, ничтожный!
Не бойся, не бледней лицом [от страха]:
ведь ты меня достиг. Ведь это — бог
жизнь сохранил тебе, тебя доставив
на этот остров Ка
[98]. Не существует
того, чего бы не было на нем:
добра он всевозможнейшего полон!
Ты проведешь здесь месяц, и второй,
и третий месяц, и четвертый месяц;
когда же все четыре завершатся, —
ладья сюда прибудет из подворья,
а в ней — гребцы, знакомые тебе
[99].
Отправишься ты с ними в путь обратный
и встретишь смерть [не на чужбине дальней,
а] в городе родном… О, как приятно,
как сладостно рассказывать [о прошлом]
тому, кого невзгоды миновали!..
…Я расскажу тебе про этот остров:
подобный случай здесь произошел.
Я жил тут [не один] — со мною были
мои собратья и мои потомки.
Всего нас было семьдесят пять змеев —
моих собратьев и моих детей…
Не буду вспоминать про дочь-малютку,
которую я мудростью добыл…
[100]Так вот: однажды [яркая] звезда
спустилась. Охватило змеев пламя, —
и не было меня там среди них,
когда они в том [пламени] горели.
Увидев груду трупов, я [едва
от горя не] скончался…
[101]…Коль силен ты, —
смири [тревогу в] сердце! Ты увидишь
свой дом, ты заключишь детей в объятья,
[любимую] жену ты поцелуешь, —
прекрасней это всех вещей [на свете]! —
и будешь ты в подворье пребывать
среди своих собратьев. Это — будет!
На животе своем я распростерся
и [лбом] земли коснулся перед змеем.
[И так сказал:]
— Тебе я обещаю:
я расскажу владыке фараону,
сколь [велико] могущество твое!
Узнает он, как ты велик! Доставят
тебе корицу, масло, благовонья
и ладан, [воскуряемый жрецами
в] святилищах [богов]; он, [этот ладан],
любому богу даст вкусить блаженство!
Когда я расскажу о том, что видел
и пережил, и о твоем величье, —
тебя восславят в [царственной] столице
перед лицом [великого] собранья
вельмож и приближенных фараона
со всех краев египетской земли.
Я́ для тебя быков предам закланью
и принесу их в жертву всесожженья,
сверну я шеи птицам для тебя
[102],
отправлю корабли к тебе с дарами —
со всякими ценнейшими вещами
Египта, — как и подобает делать
для бога, что в [своем] краю далеком
любовью преисполнен к [смертным] людям, —
а люди и не ведают о том.
И он расхохотался надо мною —
он сердцем речь мою почел за глупость.
Сказал он мне:
— Ты миррой не богат,
лишь ладаном владеешь, да и только;
А я — владыка Пунта, и вся мирра —
моя
[103]. А что до жертвенного масла,
которое, сказал ты, мне доставят, —
его и так на острове в избытке.
[Но главное: ] когда ты это место
покинешь — больше никогда, вовеки,
ты не увидишь снова этот остров, —
как возникает он из волн [морских]…
[104]
…Потом — как наперед он и пророчил —
пришла ладья. Я побежал на берег,
на дерево высокое взобрался
и всех, кто был в ладье, тотчас узнал.
Пошел я доложить об этом змею,
но оказалось — все ему известно.
И он проговорил мне [на прощанье]:
— Здоровым будь, здоровым будь, ничтожный!
Тебе — домой! Ты [вскорости] увидишь
своих детей…
Прославь же мое Имя,
[пусть знают его] в городе твоем!
[105]Ведь это — то, зачем ты был мне нужен!
На животе своем я распростерся
и руки перед ним воздел [смиренно].
Он подарил мне жертвенное масло,
душистую траву, корицу, мирру,
древесные куренья, мазь для глаз
[106],
хвосты жирафов, [груз] слоновых бивней,
собак, мартышек, павианов, ладан —
большую груду, — и другие вещи
прекрасные, ценнейшие из ценных.
И я все это погрузил в ладью.
Когда на животе я распростерся —
воздать хвалу и благодарность змею,
он мне сказал:
— Два месяца пройдут,
и ты достигнешь царского подворья.
Ты заново начнешь в подворье жизнь
и будешь погребен в своей гробнице
[107].
И вот спустился я к ладье, на берег;
созвал я корабельную дружину,
и там, на берегу, я произнес
хвалу владыке острова [морского].
И вся дружина так же поступила.
И вот [в ладье] поплыли мы на север,
в подворье фараона, и достигли
подворья мы два месяца спустя —
точь-в-точь как змей предсказывал когда-то.
…Потом предстал я перед фараоном
и все дары, что с острова доставил,
я преподнес. И он меня хвалил
перед лицом [великого] собранья
вельмож и приближенных фараона
со всех краев египетской земли…
Тогда я был и спутником назначен,
и слуг ко мне приставил фараон.
Взгляни же на меня, [о предводитель]!
[Взгляни] теперь, когда земли достиг я,
когда я все узрел и все вкусил!
Послушай же меня, [о предводитель];
ведь это мудро — слушаться людей!»
— Друг! Хитрить не надо
[109].
Дают ли на рассвете воду птице,
которую зарежут поутру?..
[110]
С начала до конца [папирус] этот
записан так, как прочитали в свитке
отменнейшего пальцами своими
писца Аменаа, Амени сына, —
да будет жив он, невредим и здрав!
