– Лазарь, а в лотерее бывает мошенничество?
– Будь вы богаты, госпожа, разве вы бы не постарались выкупить своих близких?
– Но ведь для того, чтобы такая система держалась, должен быть хоть какой-то независимый надзор.
– Надзор всегда независим ровно настолько, насколько хочет правитель. Бюро переписи не гнушается брать взятки, и мало кто готов пойти наперекор Арлену Торну. Ваш дядя явно не из таких людей.
– Ясно.
Келси действительно все было ясно. Она понимала, что, будь ее ответственность не столь велика, она бы с удовольствием сожгла всю Цитадель дотла. Ее правительство прогнило. Но насквозь ли?
Регент точно должен будет уйти. Да, он был братом ее матери, но она немедленно лишит его любой власти.
«И как же мне сделать это и остаться в живых?»
Хороший вопрос. У Регента наверняка прочные связи с дворянством, а коррупция, о которой говорил Булава, глубоко укоренилась в государственных органах. Но ведь не во всех, вдруг поняла она. Перед ее глазами встали лица стражников ее матери тем утром на поляне – мрачные, полные решимости. Их никому не удалось подкупить.
«Боже милостивый, позволь мне остаться в живых хотя бы ненадолго».
Бог. Это была еще одна проблема. Кэрролл предупреждал ее насчет Церкви Господней, но Келси не нужны были предупреждения. Сколь бы большим влиянием ни пользовалась церковь в ее правительстве, с этим необходимо будет покончить. Большие семьи… Келси сплюнула на землю.
Они ехали большую часть ночи, продолжая путь еще долгое время после того, как остальные путники устроились на ночлег. Некоторое время по обе стороны дороги мелькали костры, и Келси слышала разговоры и смех, когда они проезжали мимо. Это делало дорогу более приятной, почти веселой, но вскоре костры начали гаснуть. То и дело Келси слышался топот копыт, но, оборачиваясь, она видела позади лишь темноту.
Келси понимала, что Булава беседовал с ней в основном для того, чтобы не дать ей уснуть, но все равно много узнала из их разговора. Судебная система практически сломалась под гнетом коррупции, в особенности из-за того, что большинство честных судей были привлечены к процветающему бюрократическому аппарату, который разросся вокруг переписи. По словам Булавы, большая часть собранных налогов теперь уходила на организацию переписи, хотя, как водится, значительная часть денег исчезала где-то по пути.
– Какая пустая трата ресурсов, – заметила Келси.
– Бюрократия укоренилась глубоко, госпожа. Арлен Торн обладает немалой властью.
– Как он дослужился до такого поста?
– В основном благодаря опыту. Торговля людьми существовала в Тирлинге уже давно, Мортийское соглашение просто ее узаконило. Торн был торговцем на черном рынке и, помимо прочего, торговал рабами, задолго до подписания соглашения. Кому, как не ему, было поручить управление Бюро переписи.
– А что, если это бюро прекратит свое существование? Если искоренить эту бюрократию, сколько денег освободится?
Она чувствовала на себе взгляд Булавы, но упорно продолжала смотреть перед собой, пока он отвечал.
– Трудно сказать, госпожа. Денег, наверное, будет много, но страна все равно будет под угрозой мортийского вторжения. Тут уж никакие деньги не помогут.
– А отразить это вторжение возможности нет?
– Ровным счетом никакой, госпожа. В стране нет подготовленных бойцов, способных сразиться с любой армией, тем более с мортийской. И у нас нет стали.
– Значит, нам нужны оружие и настоящая армия.
– Никакой армии не победить Мортмин, госпожа. Я не суеверный человек, но верю слухам насчет Красной Королевы. Мне довелось видеть ее несколько лет тому назад…
– Где это?
– Регент отправил в Демин целую дипломатическую делегацию, а я был в числе охраны. Красная Королева правит страной уже больше века, но, клянусь вам, госпожа, выглядела она не старше, чем ваша мать, когда родились вы.
– И все же это лишь одна женщина, какой бы устрашающей она ни была. – Голос Келси звучал твердо, хотя она и была встревожена. Не стоило обсуждать злую колдунью-королеву на пустынной дороге среди ночи. Костры, горевшие вдоль дороги, теперь уже все потухли, и казалось, что они с Булавой совсем одни в темноте. Над дорогой витал тошнотворно-сладкий запах гнили – должно быть, где-то неподалеку было болото.
– Ведь не могут же угрозы одной женщины удержать целую страну в рабстве?
– Будьте осторожны, госпожа.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что Мортийское соглашение составлено весьма жестко. Не предусмотрено процесса обжалования, никаких внешних арбитров. Стоит одной поставке не прибыть в Демин вовремя, и мортийская королева вправе ввести войска в эту страну и сровнять ее с землей. Я воевал во время прошлого мортийского вторжения, госпожа, и могу вас заверить, что Мерн не преувеличил масштаб зверств, которые тогда творились. Какими бы благими ни были ваши намерения, прямой путь не всегда самый лучший.
Келси сглотнула.
– И все же мы поехали по дороге, Лазарь.
– Да, госпожа, за неимением лучших вариантов.
Когда они добрались до очередного поворота, Келси вновь показалось, что она слышит стук копыт. Но на этот раз это не было плодом ее воображения – Булава резко остановил коня и развернулся, глядя назад.
– Там кто-то есть. Несколько всадников.
Келси ничего не видела. Луна на небе была еле заметна, а с ночным зрением у нее всегда было плохо – Барти в темноте легко наворачивал вокруг нее круги.
– Как далеко?
– Около мили. – Булава постучал пальцами по седлу, размышляя. – Здесь недостаточно растительности, чтобы укрыться, так что нам безопаснее будет ехать большую часть ночи, а утром передохнуть. Поедем дальше, а если они начнут приближаться, рискнем и съедем с дороги. Давайте слегка ускоримся.
Он снова пустился вперед, и Келси последовала за ним.
– А не можем мы съехать с дороги и пропустить их вперед?
– Это рискованно, госпожа, если они следят за нами. Но я сомневаюсь, что это Кейден. Ястребов в небе я не видел, а след наш они, скорее всего, потеряли. Ваш спаситель, кем бы он ни был, справился с задачей на отлично.
Упоминание о Ловкаче заставило Келси вздрогнуть, и она осознала (не без доли самодовольства), что не думала о нем уже по меньшей мере несколько часов. Некоторое время она разрывалась между желанием узнать о нем побольше и желанием оставить его образ только для себя, но после недолгих раздумий она выбрала первое и разозлилась сама на себя.
– Он назвался Ловкачом.
Булава ухмыльнулся.
– Так я и думал, несмотря на повязку.
– Он действительно такой великий вор, как утверждает?
