«Постель моей матери – что ж, чего еще от нее ожидать».
Она повернулась на другой бок и увидела, что в углу, свернувшись в кресле, спит Булава.
Как можно тише приподнявшись на подушках, она осмотрела комнату: на первый взгляд она показалась ей вполне сносной, но присмотревшись, Келси обнаружила множество неприятных деталей. На высоком потолке были голубые драпировки в тон кровати. Одна из стен была уставлена книжными шкафами – совершенно пустыми, за исключением безделушек на некоторых полках, и очень пыльными.
Слева от Келси был дверной проем, который вел в ванную. С постели ей было видно половину огромной мраморной ванны. Рядом с дверью стоял туалетный столик с огромным зеркалом, инкрустированным драгоценными камнями. Девушка мельком увидела свое отражение в зеркале и поморщилась: выглядела она как чучело – волосы растрепаны, лицо заляпано грязью.
Откинув покрывала, Келси свесила ноги с кровати. Цепочка с кулоном запуталась у нее в волосах, пока она спала, и ей пришлось с минуту повозиться, чтобы распутать ее. Нужно было перед сном заплести косы и принять ванну, но вчерашний вечер прошел как в тумане. Ее поспешно провели через освещенные факелами коридоры, и она не помнила ничего, кроме указаний Булавы, которые он шептал ей на ухо. Кто-то пронес ее вверх по лестнице, которая казалась бесконечной, и она так утомилась, что уснула прямо в одежде, одолженной Ловкачом.
Одежда была теперь такой грязной, что от нее исходил неприятный солоноватый запах пота. Наверняка теперь у нее будет сколько угодно платьев, так что эти вещи можно смело выбросить. Но она знала, что не сделает этого. Лицо Ловкача было последним, что промелькнуло в ее мозгу, прежде чем она провалилась в сон, и она была уверена, что во сне тоже видела его, хотя и не помнила сновидения. Она подумала о нем еще несколько минут, не смея позволить себе больше, а потом спрыгнула с кровати и на цыпочках подошла к Булаве, наблюдая за ним. На лице его была многодневная щетина, каштановая с проседью. Морщины, казалось, еще глубже врезались в его кожу. Он сидел в кресле, откинув голову, и раз в несколько секунд легонько всхрапывал.
– Значит, иногда ты все-таки спишь.
– Я не сплю, – возразил Булава. – Я подремываю.
Он потянулся до хруста в позвонках и встал с кресла.
– Если бы в этой комнате раздался хоть один лишний вздох, я бы это заметил.
– Здесь безопасно?
– Мы в Королевском Крыле, госпожа. Перед отъездом Кэрролл проверил каждый уголок этой комнаты, а за шесть дней ваш дядя не успел бы наворотить ничего существенного. Но на всякий случай сегодня кто-нибудь проверит комнату более тщательно, пока вас не будет.
– Пока меня не будет?
– Я уведомил вашего дядю, что сегодня состоится ваша коронация, когда у вас выдастся минутка. Это известие его не обрадовало.
Келси открыла ящик туалетного столика и обнаружила там расческу и щетку, сделанные, похоже, из чистого золота. Она резко захлопнула ящик.
– Моя мать была тщеславной женщиной.
– Верно. Вас устраивает комната?
– Избавьтесь от дурацких подушек. – Келси подошла к постели и скинула несколько подушек на пол. – На какой черт нужно…
– У вас сегодня много дел, Ваше Величество.
Келси вздохнула и начала перечислять, загибая пальцы:
– Для начала мне нужны завтрак и горячая ванна. И какая-нибудь одежда для коронации.
– Вы ведь знаете, что короновать вас должен священник из Церкви Господней?
Келси удивленно взглянула на него.
– Этого я не знала.
– Даже если бы мне удалось принудить вашего дядюшку выделить на эту роль священника из дворцовой часовни, он нам не подойдет. Мне придется пойти в Арват и найти священника там. Меня не будет около часа.
– Без священника церемония не будет считаться законной?
– Нет, госпожа.
Келси обреченно вздохнула. Она никогда не обсуждала с Карлин свою коронацию, поскольку это казалось столь малозначительным. Но церемония наверняка изобилует религиозными обетами, так всегда бывает. Так Церковь обеспечивает себе постоянные поступления из казны.
– Ладно. Но, если получится, подбери самого робкого.
– Слушаюсь, госпожа. Держите свой нож при себе, пока меня не будет.
– Откуда ты узнал, что у меня есть нож?
Булава одарил ее многозначительным взглядом.
– Минутку, я приведу вашу камеристку.
Он открыл дверь, из-за которой на мгновение послышался шум голосов, и тут же закрыл ее за собой.
– Столько дел, – прошептала Келси, легонько потирая рану на шее. Та снова кровоточила, оставляя на ее пальцах липкие следы. Она обвела взглядом высокие потолки с узорчатыми драпировками, кровать с бессчетным количеством идиотских подушек и – самое ужасное – пустые книжные полки.
– Посмотри-ка, – прошипела она. – Посмотри, что ты мне оставила после себя.
– Госпожа? – Булава коротко постучал в дверь и вошел. Позади него беззвучно шла женщина, скрытая за его мощной фигурой, но Келси уже догадалась, кто это. Сейчас с ней не было детей, и без них она казалась моложе – всего на пару лет старше самой Келси. На ней было простое шерстяное платье кремового цвета, а длинные темные волосы были причесаны и уложены в аккуратный узел на затылке. Впечатление портил лишь синяк на щеке. Она стояла перед Келси с выжидательным видом, но в ее манере держаться не было ни капли раболепия. Более того, через пару секунд Келси почувствовала такую робость перед ней, что вынуждена была заговорить.
– Вы можете приводить с собой младшую дочку сюда, если она слишком мала, чтобы оставаться без присмотра.
– Она в хороших руках, госпожа.
– Лазарь, оставь нас, пожалуйста.
К удивлению Келси, Булава немедленно повернулся и вышел, прикрыв за собой дверь.
– Садитесь, пожалуйста. – Келси указала на стул, стоявший у туалетного столика. Женщина взяла стул, поставила его перед Келси и плавным изящным движением уселась.
– Как вас зовут?
– Андали.
Келси моргнула.
– Мортийское имя?
– Моя мать была из Мортмина, отец из Тирлинга.
«Интересно, знает ли об этом Булава, – подумалось Келси. – Конечно, знает».
– А сами вы кем себя считаете?
Андали пристально смотрела на нее, пока Келси не пожалела, что не может забрать свои слова обратно. Глаза женщины были холодного пронзительного серого цвета.
– Я тирийка, Ваше Величество. Мои дети тирийцы по отцу, каким бы никчемным человеком он ни был, но я ведь не могу отринуть детей вместе с ним, правда?
– Нет… полагаю, не можете.
– Если вы сомневаетесь в моих мотивах, то могу сказать, что поступила на службу к Вашему Величеству в основном ради блага своих детей. Ваше предложение слишком заманчиво для женщины, у которой их столько, сколько у меня, а возможность держать их подальше от отца – просто подарок судьбы.
