Келси осмотрела шею в зеркале. После завтрака Булава усадил ее на стул и заново зашил рану, хотя у него шов получился далеко не такой аккуратный, как у Ловкача. Останется заметный шрам.
Андали подыскала ей простое платье в пол из черного бархата. Келси успела заметить, что в моде были платья без рукавов – многие женщины в городе щеголяли обнаженными плечами. Но у самой Келси руки были слишком полными, чтобы она осмелилась выставлять их напоказ, и Андали, похоже, догадалась об этом. Свободные рукава скрывали руки Келси, а вырез был глубоким ровно настолько, чтобы был виден сапфир. Как и следовало ожидать, Андали ловко управилась и с густыми тяжелыми волосами Келси, заплетя их в косу и заколов в высокую прическу. Умения камеристки оказались выше всяких похвал, но даже черное платье не могло скрыть всех недостатков фигуры Келси. Она с минуту посмотрела на себя в зеркало, стараясь придать своему виду больше уверенности, чем чувствовала.
Одна из ее прародительниц, кажется, бабушка по материнской линии, была известна в народе как Королева Прекрасная – первая в роду прославленных красавиц. Перед глазами Келси возникло лицо Ловкача, и она грустно улыбнулась своему отражению, после чего отвернулась и пожала плечами.
«Я стану чем-то большим, чем просто красавицей».
Булава протянул ей нагрудник от доспехов Пэна, и Келси покачала головой:
– Нет.
– Госпожа, это необходимо.
– Не сегодня, Лазарь. Это произведет плохое впечатление.
– Равно как и ваш труп.
– Разве Пэну не нужны его доспехи?
– У него есть запасные.
– Я не стану их надевать.
Булава взглянул на нее с каменным лицом.
– Вы уже не ребенок. Так и не ведите себя по-детски.
– А не что что?
– А не то я приведу сюда еще пару стражников, чтобы они держали вас мертвой хваткой, пока я буду насильно надевать на вас эти доспехи. Вы правда этого хотите?
Келси понимала, что он прав. Она поняла это еще в тот момент, когда он протянул ей доспех, и сама не знала, зачем спорит. Она и правда вела себя как дитя. Она помнила подобные споры с Карлин из-за уборки комнаты.
– На меня плохо действует, когда мне приказывают, Лазарь. Я никогда этого не переносила.
– Да что вы говорите. – Булава снова потряс доспехами, сохраняя неумолимое выражение лица. – Вытяните руки.
Келси послушалась, поморщившись.
– Мне нужны собственные доспехи, и поскорее. Что это за королева, которую втискивают в мужскую броню.
Булава усмехнулся:
– Вы будете не первой королевой этой страны, которую путают с королем.
– Господь и так обделил меня женственностью. Мне хотелось бы сохранить хотя бы то, что есть.
– Позже, госпожа, я представлю вам Веннера и Фелла, ваших оружейников. Женские доспехи не пользуются большим спросом, но я уверена, что они смогут их найти. Они хорошо знают свое дело. Но до тех пор, выходя из Королевского Крыла, вы будете надевать доспехи Пэна.
– Чудесно. – Келси глубоко вдохнула, пока он затягивал ремни у нее на руках. – Они даже не закрывают мне спину.
– Я буду прикрывать вашу спину.
– Сколько сейчас человек в Королевском Крыле?
– В общей сложности двадцать четыре, госпожа. Тринадцать стражников, три женщины и семеро детей. И, конечно, Ваше сговорчивое Величество.
– Иди ты в задницу, – ругнулась Келси. Она услышала это выражение во время игры в покер у Ловкача, и оно показалось идеально подходящим к случаю, хотя она и не была уверена, что употребила его правильно. – А сколько людей мы сможем здесь поселить, сохраняя безопасность?
– Намного больше, и мы собираемся это сделать, – ответил Булава. – У пятерых стражников семьи живут в укрытии. Как только мы здесь все обустроим, я по очереди пошлю их за родными.
– Какое у всех настроение?
– Тревожное, госпожа.
– Мне нужно ознакомиться с текстом Мортийского соглашения, и как можно скорее.
– Я велю принести вам копию.
Келси послышалось неодобрение в его голосе.
– Я неправильно поступила вчера?
– Что теперь толку рассуждать, правильно или неправильно? Дело сделано, и теперь всем нам предстоит разбираться с последствиями. Вам нужно будет быстро принять несколько решений.
– Это я могу. Но сначала я хочу прочитать соглашение. В нем должна быть какая-нибудь лазейка.
Булава покачал головой.
– Если бы она была, ее бы уже нашли.
Келси нахмурилась, отвернулась, и ее взгляд вновь упал на пустые книжные полки. С каждой минутой они беспокоили ее все больше. Книжные полки не должны пустовать.
– В городе есть библиотека?
– Что?
– Библиотека. Общественная библиотека.
Булава глянул на нее с недоумением:
– Книги?
– Да, книги.
– Госпожа, – заговорил Булава размеренным терпеливым тоном, будто с малым ребенком, – в этом королевстве больше двух столетий не было ни одного действующего печатного станка.
– Это я знаю, – раздраженно бросила Келси. – Я спрашиваю не о том. Я спросила, есть ли здесь библиотека.
– У кого же найдется столько книг, чтобы хватило на библиотеку?
– У дворян. Наверняка у кого-то из них сохранились фамильные библиотеки, которыми никто не пользуется.
Булава пожал плечами:
– Никогда о таком не слышал. Но даже если и так, открывать их для народа никто бы не стал.
– Почему?
– Госпожа, даже если кто-нибудь вздумает сорвать самый назойливый и никому не нужный сорняк в дворянском саду, на него тут же спустят всех собак. Я уверен, даже если у них и есть книги, большинство все равно их не читает, но никто не отдаст их задаром.
Келси уныло уставилась на пустые полки. Она подумала о библиотеке Карлин, где три стены были снизу доверху уставлены переплетенными в кожу томами – художественная литература справа, документальная слева. Мало что в жизни она любила больше, чем усесться в библиотеке с чашкой чая. Был в библиотеке один уголок, куда проникал свет через окно и оставался там до раннего вечера, и Келси любила устроиться в этом уголке воскресным утром, чтобы почитать. Однажды на Рождество, когда ей было лет восемь или девять, она спустилась и обнаружила в библиотеке подарок от Барти: стоящее ровно посреди этого светового пятна большое встроенное кресло с мягкими подушками и надписью «Уголок Келси» на левом подлокотнике. Воспоминание о блаженном ощущении от погружения в это кресло было столь ярким, что Келси даже почудился запах стоящих в духовке булочек с корицей и щебетание скворцов, по обыкновению суетившихся с утра вокруг коттеджа.
