– Ты с Мортмина, Эммет. Я с Тирлинга, – гордо провозгласил старший.
– Ничего я не с Мортмина! Мортцы плохие, – возразил младший. – Мама велела, чтоб ты иногда давал мне играть за тирца!
– Ладно, ты будешь с Тирлинга, но я тогда умею колдувать.
Понаблюдав за мальчиками некоторое время, Келси поняла, чем они на самом деле отличались от нее и почему так привлекли ее внимание: у этих ребят была компания. Они были друг у друга. Их отделяло от нее всего пятьдесят ярдов, но ей казалось, будто она смотрит на них с самой луны. Это чувство усилилось, когда во дворе появилась мать, полная женщина без намека на величавую красоту Карлин, и позвала ребят обедать.
– Эм! Мартин! Идите мыть руки!
– Нет! – ответил младший. – Мы еще не все!
Выхватив палку из валявшейся неподалеку вязанки хвороста, мать включилась в игру и принялась сражаться с мальчиками, которые восторженно хихикали и повизгивали. Наконец мамаша схватила обоих в охапку, и они, крепко обнявшись, пошли в дом. Сгущались сумерки, и, хотя Келси знала, что ей пора возвращаться, она не могла заставить себя ехать назад. Карлин никогда не выказывала нежности, даже по отношению к Барти. Максимум, на что могла рассчитывать Келси, – это улыбка. Пусть она была наследницей тирского престола, но у этих двоих было нечто большее.
К ужину она вернулась с опозданием. Барти и Карлин сильно волновались. Барти даже прикрикнул на нее, но Келси видела, что за его гневом скрывается облегчение. Перед тем, как отправить ее в постель, он обнял ее. Карлин же лишь смерила Келси неодобрительным взглядом и объявила, что в ближайшую неделю книжек из библиотеки ей не видать. В ту ночь Келси долго не могла уснуть, все еще пораженная открытием, как ее чудовищно, коварно обманули. До этого дня Келси считала Карлин если не родной, то своей приемной матерью. Но теперь она понимала, что у нее вовсе не было матери – лишь наставница, требовательная и отстраненная.
Два дня спустя, когда Келси снова позволили прокатиться верхом, она опять нарушила запрет Карлин, собираясь вернуться к чужому коттеджу. Но на середине пути она сдалась и повернула назад.
Непослушание не доставляло ей радости, лишь внушало пугающее ощущение, что Карлин следит за каждым ее шагом. Больше она никогда не уезжала дальше положенного расстояния, так что никакой внешний мир ей познать не довелось. Весь жизненный опыт Келси ограничивался лесом вокруг коттеджа, а его она изучила как свои пять пальцев еще к десяти годам. Теперь же, пересекая установленную Карлин границу в окружении стражников, Келси торжествующе улыбалась, внимательно разглядывая незнакомые места.
Они направлялись на юг сквозь самую чащу леса Реддик, который простирался по всей северо-западной части страны. Со всех сторон их окружали тирские дубы, подчас достигавшие пятидесяти-шестидесяти футов в высоту и смыкавшиеся зеленым куполом над их головами. Низкий подлесок состоял из незнакомых Келси растений. Их ветви напоминали ползучий корень, что помогал при аллергии и мог пригодиться для приготовления припарок. Но у этих растений листья были длиннее, зеленые и изогнутые, с красноватым оттенком, свойственным ядовитому дубу. Келси старалась не подпускать свою кобылу к этим листьям, но в некоторых местах избежать их не удавалось. На склоне растительность становилась гуще. Они давно съехали с тропинки, но устилавший землю золотистый ковер из опавших листьев так громко шуршал, что Келси казалось, что их слышно всему свету.
Стражники выстроились вокруг нее ромбом, сохраняя равное расстояние даже с учетом изменения скорости на рельефе местности. Лазарь, стражник с булавой, держался где-то позади, вне поля ее зрения. Справа от нее ехал недоверчивый рыжебородый стражник, на которого Келси украдкой бросала любопытные взгляды. Рыжина была рецессивным геном, и за три столетия, минувшие со времен Переселения, рыжеволосых в мире почти не осталось. Карлин рассказывала Келси, что некоторые женщины и даже мужчины красились в рыжий – редкие качества всегда были в цене. Но, понаблюдав украдкой за стражником около часа, Келси пришла к выводу, что это был его собственный цвет волос. Ни одна краска не даст такого естественного оттенка.
Слева от нее ехал высокий темноволосый стражник с широченными плечами. Он был похож на человека, с которым можно кого-нибудь припугнуть. Солдат, ехавший впереди него, был намного ниже ростом, щупловатый, со светло-каштановыми волосами. На него Келси смотрела особенно внимательно, потому что он казался ей ровесником – ему, должно быть, не было и тридцати. Она попыталась выяснить его имя из разговора двух стражников, но те переговаривались между собой слишком тихо, явно не желая, чтобы она что-то услышала.
Капитан Кэрролл ехал во главе отряда. Келси видела лишь его серый плащ. Он то и дело выкрикивал какие-то указания, после чего отряд едва заметно менял направление. Он держался очень уверенно, и Келси не сомневалась, что он доставит ее куда следует. Умение командовать, должно быть, являлось необходимым качеством для капитана королевской стражи. Чтобы выжить, Келси нужен такой человек, как Кэрролл. Но как ей завоевать преданность этих людей? Они наверняка считают ее слабой. Вполне возможно, они вообще всех женщин считают слабыми.
Вдруг где-то в вышине раздался ястребиный крик, и Келси натянула капюшон поглубже. Ястребы – красивые птицы, да и на вкус хороши, но Барти рассказывал, что в Мортмине и даже в приграничных районах Тирлинга ястребов натаскивают на убийство. Он упомянул об этом мимоходом, как о просто любопытном факте, но Келси запомнила это на всю жизнь.
– На юг, ребята! – крикнул Кэрролл, и отряд снова свернул. Солнце стремительно катилось за горизонт, и в воздухе начинало чувствоваться ледяное дуновение ночи. Келси втайне надеялась, что они скоро сделают привал, но она скорее примерзла бы к седлу, чем пожаловалась на холод. Преданность начинается с уважения.
– Еще ни один правитель не удержался у власти надолго без уважения подданных, – без конца повторяла Карлин. – Правители, пытающиеся контролировать народ против его воли, не имеют реальной власти и нередко оказываются на эшафоте.
Совет Барти звучал еще лаконичнее: «Не завоюешь доверие народа – потеряешь трон».
То были мудрые слова, и сейчас Келси понимала это еще лучше, чем прежде. Но она понятия не имела, что делать. Она кое-что знала о военной стратегии от Барти, но о реальных сражениях имела смутное представление и была уверена, что ее знания, почерпнутые из книг, не впечатлят этих людей. Она крепче ухватилась за поводья, жалея, что не надела свои перчатки для верховой езды, торопясь поскорее оставить позади драматическую сцену у дверей коттеджа. Теперь кончики ее пальцев онемели, а ладони саднило от жесткой кожи поводьев. Она постаралась натянуть рукава плаща на костяшки пальцев и поехала дальше.
Час спустя Кэрролл скомандовал остановиться. Они выехали на небольшую опушку, окруженную тирлингскими дубами и густым подлеском, состоявшим из ползучего корня и незнакомого ей растения с красноватыми листьями. Интересно, знает ли кто-то из стражников, что это за растение, подумалось Келси. В каждом отряде стражи был хотя бы один лекарь, а лекарям положено было разбираться в растениях. Барти и сам был лекарем.
