– Вот скрытный мерзавец, – пробормотала она, но в ее словах не было злобы – лишь отчаяние и страх. Что же случилось с Барти и Карлин?
Девушка спустилась с помоста в сопровождении Пэна, пытаясь решить, что почитать за ужином. Надо бы изучить очередной отчет Арлисса по Бюро переписи, но цифры за едой плохо усваиваются. Ужин – время художественной литературы. Может, что-нибудь из серии про Эркюля Пуаро… Келси была бесконечно очарована этим маленьким хитрым бельгийцем, способным решить любую проблему.
У дверей в свои покои Келси услышала, как в соседней комнате Андали произнесла ее имя, и непроизвольно остановилась, а за нею и Пэн.
– Уверяю тебя, Королева Келси напугана.
– Но она не выглядит напуганной, – это была старшая дочка Андали, Айса. Келси без труда узнала ее полный недовольства голос, начинавший приобретать взрослую глубину.
– Она же королева, детка, – ответила Андали. – Она скрывает свой страх, чтобы мы меньше боялись.
– Я испугалась, когда они начали кричать.
– Все испугались. Но опасный путь, который тебе предначертан, всегда лучше безопасного, который ведет в никуда.
– В каком смысле предначертан?
Андали некоторое время молчала, и Келси прислонилась к стене, зная, что подслушивать нехорошо, но не находя в себе сил уйти. Андали по-прежнему была для всех загадкой. Даже Булава не смог выяснить ничего о ее происхождении, помимо того факта, что она была наполовину мортийкой, но об этом она рассказала сама. Казалось, она свалилась с небес в пятнадцатилетнем возрасте и сразу же вышла замуж за этого ничтожного Борвена. Вся ее жизнь до замужества была покрыта мраком.
– В этом королевстве ужа давно не происходило ничего выдающегося или хотя бы по-настоящему хорошего, – продолжила Андали. – Как гласит «Плач матерей», Тирлингу нужна королева. Истинная Королева. И если Королева Келси выживет, она станет именно такой. Может быть, о ней даже сложат легенды.
Глаза Келси расширились, и она повернулась к Пэну, который прижал палец к губам.
– У тебя было видение об этом, мама?
– Не нужно видений, чтобы понять это.
– Я бы хотела стать частью легенды, мама.
– Поэтому мы и остаемся здесь. – Голос Андали переместился ближе, и Келси отошла от двери. – Как тебе книга, которую она тебе дала?
– Я думала, что мне совсем не понравится, там нет ни одной девочки.
Ответ Андали сопровождался смехом. Это было так непривычно, что Келси подумала, не ослышалась ли она.
– Совсем ни одной?
– И настоящих героев тоже нет. Но есть очень храбрый маленький человечек. Его храбрость проявляется не в бою, а в том, что он не убегает прочь, когда ему страшнее всего.
Келси улыбнулась. Даже Карлин не смогла бы точнее описать Бильбо Бэггинса, а Карлин обожала отважного хоббита, как собственное дитя.
– Это хороший урок, – согласилась Андали. – Я знаю, что ты хочешь научиться сражаться, это все влияние твоего отца. Но истинная отвага не имеет ничего общего с мечами, и я хочу, чтобы ты это тоже помнила.
Келси прикрыла глаза. Карлин говорила ровно то же самое – когда-то давно, в другой жизни.
– Тебе нравится книга?
– Да, и Королева сказала, что в следующей части будет героиня-девочка.
Келси поманила Пэна пальцем, и они ускользнули в ее покои. Стражник закрыл за ними дверь.
– Я же говорил вам, что она провидица.
– И я согласилась с тобой. Но все же было бы ошибкой придавать видениям слишком много значения.
В передней теперь стояла кровать Пэна, на которой были кучей свалены разномастные простыни и одеяла. По полу была разбросана грязная одежда, которую он поспешил пинками затолкать под кровать. В дверь постучались, и Пэн впустил Миллу с двумя подносами, на которых стояли тарелки с говяжьим рагу. Повариха уже отвоевала себе право лично относить Келси еду. По словам Булавы, она также пробовала все блюда, приготовленные для Королевы, прежде чем вынести их с кухни. От такой меры было мало прока, ведь многие яды начинали действовать лишь спустя какое-то время, но Келси все равно была растрогана и велела, чтобы Милле никто об этом не сообщал.
– Хочешь поесть со мной? – спросила она Пэна.
– Давайте.
Он проследовал за Келси через арку в ее спальню, куда Булава принес маленький стол для тех случаев, когда ей хотелось поесть в одиночестве. Милла поставила подносы на стол и, поклонившись королеве, удалилась.
Келси принялась за еду. Рагу было вкусным, как и все блюда Миллы, но сегодня девушка поглощала пищу механически, не переставая размышлять о старшей дочери Андали. Насколько она понимала, кое-кто из детей камеристки, если не все, подвергались насилию, а такое обращение всегда оставляет шрамы. К тому же девочка вступала в подростковый возраст, а Келси хорошо помнила этот переходный период: нехватка столь желанной независимости, ощущение собственной беспомощности и, самое ужасное, резкие вспышки раздражения на взрослых, которые не понимают, что на самом деле важно. Как-то раз, когда ей было лет двенадцать или тринадцать, она даже накричала на Барти за то, что тот передвинул что-то у нее на письменном столе.
Подняв глаза, она заметила, что Пэн смотрит на нее заинтересованным взглядом.
– Что?
– Мне нравится смотреть, как вы думаете. Все равно что наблюдать за схваткой двух псов в загоне.
– Ты ходишь на собачьи бои?
– Ходил, но не по своей воле. Это жестокий спорт. Но мой отец в юности держал загон для собачьих боев. Оттуда и пошло мое имя
[24].
– А где это было?
Молодой человек покачал головой.
– Вступая в Королевскую Стражу, мы получаем право оставить свое прошлое позади. К тому же с вас станется разыскать моего отца и посадить его в тюрьму.
– Может, и следовало бы. Судя по твоим словам, он еще тот живодер.
Келси пожалела о своих словах, как только они слетели с ее губ. Но Пэн всего лишь на мгновение задумался и затем мягко ответил:
– Пожалуй, был когда-то. Но сейчас он всего лишь слепой старик, который не способен никому навредить. В системе правосудия, которая не учитывает обстоятельств, таится опасность.
– Согласна.
Стражник снова принялся за еду, и Келси последовала его примеру, но спустя пару минут отложила ложку.
– Меня беспокоит эта девочка.
– Старшая дочь Андали? Айса?
– Да, она.
– У нее было тяжелое детство, госпожа. Мы не нашли никаких сведений о жизни Андали до замужества, а вы уж поверьте, мы с Булавой старались изо всех сил. Но их семейная жизнь – совсем другое дело.
