– С чего вы взяли?
В голове у Келси словно щелкнул предохранитель, и она почувствовала, что начинает терять самообладание. Вряд ли там осталось много таких предохранителей.
– Проклятье, Лазарь, знаю, и все!
– Госпожа, вам приснился кошмар, – настаивал Пэн. – Может, вам лучше вернуться в постель и…
Келси сорвала с себя сорочку и с легким злорадным удовлетворением отметила, как покраснели щеки Пэна прежде, чем тот успел рывком отвернуться к стене. Она повернулась к комоду и увидела, что там уже стоит Андали, держащая в руках пару черных штанов.
– Госпожа, – сказал Булава медленно и рассудительно, будто обращаясь к малому ребенку, – на дворе глубокая ночь. Нельзя сейчас никуда ехать.
Щелкнул еще один предохранитель.
– Даже не думай пытаться остановить меня, Лазарь.
– Это был всего лишь сон.
Вдруг Андали заговорила тихим, но твердым голосом:
– Королеве нужно ехать.
– Вы что, с ума обе сошли? Что вы мелете?
– Она должна ехать. Другого выхода нет.
Келси закончила одеваться и обнаружила, что сапфир снова выскользнул из-под одежды и по-прежнему ослепительно сияет. Пэн с Булавой зашипели и подняли руки, чтобы заслонить глаза от яркого света, но девушка даже не моргнула. Подняв камень, она внезапно осознала, что видит в его глубине лицо – лицо красивой темноволосой женщины с высокими скулами и холодными проницательными глазами. Она улыбнулась Келси и исчезла, а сапфир снова превратился в прозрачный сгусток аквамаринового света.
На мгновение Келси задумалась, не обезумела ли она и в самом деле. Но это казалось слишком простым объяснением: если бы она сошла с ума, реальный мир не имел бы для нее такого значения. Тот день на лужайке перед Цитаделью стал фундаментом, главной основой ее авторитета, и если отправка рабов в Мортмин все же состоится, несмотря на ее указ, ей конец. Она станет лишь номинальным правителем, и все ее последующие начинания будут обречены на провал.
– Андали права, Лазарь. Я должна ехать.
Булава резко повернулся к камеристке, с раздражением заявив:
– Вот спасибо, молодец.
– Всегда пожалуйста. – Келси с удивлением услышала в речи Андали едва уловимый мортийский акцент, чего никогда раньше не замечала. – Вы не доверяете ничьим талантам, кроме собственного.
– Таланты вроде твоего всегда могут дать осечку. Даже прорицательница Красной Королевы не все могла предсказать.
– Предскажите же, что сейчас случится, Капитан.
– Замолчите! – крикнула Келси. – Мы все едем. Оставьте здесь пару стражников с женщинами и детьми.
– Никто никуда не едет, – прорычал Булава и грубо схватил ее за руку. – Вам просто приснился плохой сон, Ваше Величество.
– Он прав, госпожа, – вмешался Пэн. – Почему бы вам не постараться снова уснуть? К утру вы все забудете.
Булава согласно закивал, придав лицу столь заботливое выражение, что Келси захотелось ему хорошенько врезать. Она оскалила зубы.
– Я еду в любом случае.
Она снова направилась к двери, и на этот раз ее схватили оба стражника: Булава за руку, а Пэн за талию. Терпение Келси лопнуло. Ощутив в голове мощный взрыв, она толкнула их со всей силы, чувствуя, как ярость выплескивается из ее тела словно электрический ток. Мужчины отлетели назад: Пэн рухнул к изножью кровати, а Булава с треском врезался в дальнюю стену и осел на пол. Толчок был не слишком сильным, поэтому они быстро пришли в себя, присев и подняв на нее лица, залитые голубым сиянием. Андали отступила назад, прислонившись к стене.
– Я никого не заставляю ехать со мной, – твердо сказала Келси. – Но не пытайтесь меня остановить. Я не хочу делать больно никому из вас, но если придется, сделаю.
Стражники посмотрели друг на друга с непроницаемыми лицами. Что бы они сделали, не будь у нее сапфира? Наверное, заперли бы ее в спальне, предоставив ей хорошенько выплакаться, как поступала Карлин, когда Келси была ребенком. Келси попыталась найти внутри себя свой скрытый запас гнева и обнаружила, что он по-прежнему полон, хоть и временно обуздан. Может, стоит извиниться перед ними?
«Ну уж нет».
Первым в себя пришел Пэн.
– Если вы всерьез намерены это сделать, госпожа, то мы не должны ехать как стражники. Нужно переодеться солдатами. Вам понадобится обмундирование офицера младшего звания.
Булава медленно закивал.
– И придется остричь волосы, Ваше Величество. Все, выше затылка.
Келси украдкой выдохнула с облегчением: ей нужна была поддержка хотя бы одного Булавы. Она ведь даже не знала, где держат ее лошадь, где хранятся припасы. Андали пересекла комнату и вышла за дверь.
– Если обрезать вам волосы, – продолжил Булава с легкой издевкой, – то вас вполне можно принять за мужчину.
– Разумеется, – ответила Келси, но непохоже было, что ей удалось его провести. «Это испытание, – вспомнила она с оттенком ностальгии. – Это все просто испытание».
– Что-нибудь еще?
– Нет, госпожа.
Выйдя из комнаты и закрыв за собой дверь, Булава принялся раздавать приказы направо и налево. Его звучный рассерженный голос был слышен даже через толстые стены спальни.
Пэн устроился в углу. Келси намеренно его игнорировала. Она понимала, как все это выглядит с их точки зрения, и все же… Они не доверяли ей, не верили, что она способна распознать разницу между кошмаром и видением, которое было реальнее любого сна. Она ведь даже чувствовала на руках мурашки от утреннего холода!
Андали вернулась с маленьким полотенцем и увесистыми портновскими ножницами. Келси принялась вытаскивать из волос шпильки. Она пожалела, что в комнате было зеркало. Хотя она никогда особенно не гордилась своей шевелюрой, с коротко стриженными волосами она будет еще некрасивей прежнего. Она положила диадему на туалетный столик, ненадолго задержав ее в руке. Пусть это и не настоящая корона, но Келси успела к ней привязаться. Но сейчас ее придется оставить здесь.
– Спасибо, Андали, – сказала Келси, настороженно поглядывая на Пэна. – Я ценю вашу поддержку.
– Садитесь, госпожа.
Келси уселась, Андали встала за ее спиной и принялась деловито щелкать ножницами.
– Вы еще и опытный цирюльник, кто бы сомневался.
Камеристка состригала волосы с ее макушки, отрезая крупные пряди.
– Я много лет стригла волосы своим детям. Парикмахер нам был не по карману.
– Почему вы вышли за Борвена, Андали?
– В таких делах у нас не всегда есть выбор.
– Вас заставили?
Женщина покачала головой, невесело усмехнувшись, затем наклонилась и тихо сказала Келси на ухо:
