Но в чем же, однако, нужно полагать сущность сектантства и где находятся причины его появления и существования?
Сущность и причины сектантства самым точным образом определяются учением Божественного Откровения. Причинами сектантства являются: неблагоразумная ревность человека о своем спасении (Рим. 10, 2–3); гордость и высокомерие, иногда повергающие даже аскетов в так называемую «духовную прелесть» (1 Тим. 6, 3–5; 1 Кор. 8, 2); увлечение ложной наукой и лжефилософией (1 Тим. 1, 6–7; 2 Кор. 4, 3–4); плотские похотения или страсти, нравственная разнузданность и ложно понятая свобода, доводящая иногда людей до самобоготворения (Иак. 1, 3–19; 2 Тим. 3, 1–13). Но главным виновником сектантства слово Божие называет дьявола, как исконного врага человеческого спасения, отторгающего людей от Бога и старающегося разрушить их союз (Быт. 3, 4, 5; Ин. 8, 43–45)
[5]. Итак, по учению слова Божия, сущность сектантства и причины его происхождения коренятся не в каких-либо внешних – исторических, культурных, социальных или бытовых – условиях жизни, не вне человека, а именно в самом человеке, в области нашей религиозно-нравственной психологии, а все виды сектантства суть не что иное, как патологические, ненормальные, греховные проявления ложно направленного религиозно-нравственного самосознания человека.
Второй причиной появления сект и ересей должна быть признана греховная воля гордых и высокомерных людей. Вот пример. Великое дело искупления рода человеческого крестными заслугами нашего Спасителя может быть усвоено нами только верой, под руководством Церкви, при непременном условии укрощения нами своей гордости и приобретения глубокого смирения. Греховной гордости противно такое смирение, гордец не нуждается ни в чьей помощи, у него есть собственные средства спасения. Свою плоть он может обуздать оскоплением, радениями, постом или веригами. Он сам может быть таким, каким был Христос. Он сам может быть богоносцем и сыном Божиим. Как богоносец, он может быть даже Саваофом, и может поэтому сказать своим последователям, как и сказал основатель хлыстовства: «Да не будет у вас других богов, кроме меня!» Нужно заметить, что горделивое приписывание своим аскетическим подвигам излишнего значения часто порождает то патологическое состояние человека, которое принято называть «духовною прелестью»: оно начинается уверенностью человека в своей святости, боговдохновенности, даре пророческого ведения, а оканчивается самообоготворением. Так произошли секты хлыстов, скопцов, духоборов, шалопутов с их многочисленными разновидностями.
Третья причина появления сектантства – патологическое состояние сердца человека как источника чувствований. На этой почве развились, например, секты воздыханцев, плакальщиков, трясунов.
Наконец, гордость не терпит ни власти, ни авторитета; а потому каждая секта непременно начинается отрицанием Церкви, иерархии и дисциплины.
Таким образом, рассматривая происхождение сектантства с психологической точки зрения, мы также должны прийти к заключению, что секты появляются и развиваются только на почве патологического состояния человеческого духа, подавленного похотями и страстями, а прежде всего гордостью. Обзор сект, каждой в частности, доставит нам наглядные доказательства того, что мы не ошибаемся в понимании сущности сектантства и причин его происхождения.
3. Разделение русских сект. Затруднительно точно установить определенный критерий для разделения сект по группам, главным образом потому, что все русские секты, даже старейшие из них, существующие уже более 250 лет, например хлысты, еще не заключили своих лжеучений в точно определенные формы и находятся в состоянии брожения. В нашей миссионерской литературе можно встретить много попыток выработать такой критерий, но все они оказываются неудовлетворительными. Так, некоторые сектоведы делят все русские секты на две группы: секты простонародные, к которым относят хлыстовщину, скопчество, молоканство, штунду и им подобные; и секты интеллигентные: толстовщина, редстоковщина, пашковщина. Но такого деления нельзя признать удачным, потому что к хлыстовщине и скопчеству, например, принадлежали многие интеллигентные люди, а толстовщина и пашковщина легко усваиваются простонародьем. Другие делят все русские секты на евангелические и духовные, потому что одни сектанты заимствуют свое вероучение будто бы из Евангелия, а другие – из своих непосредственных откровений. Третьи рекомендуют признать критерием разделения сект самые причины, их вызвавшие, но трудно указать такие секты, которые своим происхождением были бы обязаны только одной или некоторым причинам, а не всем им, взятым вместе. Четвертые хотели бы видеть изложение сект в их хронологическом порядке, но здесь представляется три затруднения: во-первых, не всегда точно известно время происхождения того или другого сектантского толка, во-вторых, некоторые секты явились почти одновременно, а в-третьих, при таком изложении неизбежно было бы разрывать органическую связь между основными сектами и их позднейшими разветвлениями. Наконец, почти общепринято делить все русские секты на мистические и рационалистические; к первым относят хлыстов, скопцов, шалопутов и им сродных сектантов; ко вторым – духоборцев, молокан, штундистов, баптистов и т. д. Это деление русских сект также не без недостатков. Все секты по самой своей природе более или менее не чужды мистицизма, и ни одна из них не может быть названа в точном смысле рационалистической; можно только утверждать, что в некоторых сектах заключается больше мистического или рацио налистического элемента, чем в других. Кроме того, находясь в процессе брожения, сектанты одной категории часто делают заимствования у сектантов других категорий и чрез это меняют свой характер в течение самого непродолжительного времени. Новохлыстов Кубанской области уже почти нельзя назвать хлыстами: из мистиков они перешли в грубых рационалистов. Значительное изменение в своем учении допустила и штунда. Отказавшись от многих собственных мнений и сделав заимствования в толстовщине, штундисты ныне сливаются с баптизмом, от которого, в свою очередь, отделились «евангелики». Пашковщина среди простого народа выродилась в штунду: от хлыстов отделилась секта Нового Израиля. Молокане принимают баптистское крещение и иерархию, усвояя в то же время и элементы хлыстовства (кавказские прыгуны и самарские мормоны). Баптисты начинают допускать крещение младенцев. Штундо-баптисты составляют свой катехизис, представляющий немало уклонений от гамбургского исповедания и т. д. Наконец, есть секты, которые совершенно не подходят под рассматриваемое деление. Таковы все секты, развившиеся под влиянием еврейского мировоззрения (адвентисты, жидовствующие, субботники) или возникшие на почве мнимого старообрядчества (немоляки, дырновцы, аристовцы, белоризцы, неплательщики, душители и др.).
Впрочем, деление русских сект на мистические и рационалистические представляет все-таки некоторые преимущества перед другими делениями. Во-первых, оно имеет свою давность и может быть названо почти общепринятым, а во-вторых, оно указывает сравнительно лучший критерий делимости если не для всех, то для очень многих русских сект. Поэтому и мы в своей книге «Русские секты и их толки» будем следовать, за невозможностью установить ничего лучшего, этому делению.
