В каком-то смысле они, разумеется, отличаются от нас. Вместо внутреннего скелета имеют наружный панцирь, умеют дышать в воде и не видят неудобства в соседстве органа выделения со ртом. (Между прочим, к своей внешности и гигиене они относятся с большим пиететом, благо располагают парой особых щупалец со щеточками и время от времени самозабвенно чистятся.)
И в то же время они во многом на нас похожи. Имеют мозг, сердце, кровь, глаза. Лихорадочно перебирая многочисленными отростками, они носятся в воде не просто так, а с очевидной целеустремленностью и смыслом. Прибыв к месту трапезы, принимаются за водоросли с изяществом и увлеченностью заправских гурманов. Две самые предприимчивые оставляют родные заросли далеко внизу и неспешно бороздят просторы океана, обозревая пределы обитаемого мира.
Понаблюдав немного, я начал их различать. Креветки линяли, сбрасывая старый экзоскелет и расправляя другой, более просторный. После процедуры оставалась оболочка, прозрачная, точь-в-точь креветка, но безжизненная, а былой обитатель отправлялся по своим делам в шикарном новом панцире. Одна где-то лишилась ноги. Возможно, в жестокой схватке за благосклонность красотки на выданье?
Под определенным углом поверхность воды работает как зеркало, и креветка может видеть собственное отражение. Узнает ли она себя? Скорее всего, отражение кажется ей другой креветкой. При некоторых положениях толстые выпуклые стенки стеклянной сферы превращаются в линзы, и увеличение раскрывает передо мной истинный облик этих существ. Так, я заметил у них усы. Две креветки понеслись вверх, и казалось, выскочат из воды, но поверхностное натяжение оказалось сильнее, и они мягко осели на дно – думаю, несколько ошеломленные. Порой они скрещивают «руки на груди» с видом супермена, для которого любой подвиг – обыденность. Занятные существа.
Если я могу ясно видеть креветку через выпуклое стекло, полагаю, и она должна видеть меня. По крайней мере мой глаз – сверхъестественный черный диск с каре-зелеными протуберанцами. Действительно, иной хлопотливый поедатель водорослей под моим пристальным взглядом вдруг замирает и засматривается на меня. Наши взгляды встречаются. Хотел бы я знать, как мой визави интерпретирует увиденное.
Дня два я был слишком загружен и наконец, едва проснувшись, проведал стеклянный мир. Никого! Я винил себя, хотя не должен был давать им корм или витамины, менять воду и показывать ветеринару. Разве что не оставлять надолго под прямым солнцем или в тени и следить, чтобы температура не опускалась ниже пяти и не поднималась выше 30 по Цельсию (иначе вместо экосистемы получился бы креветочный суп). Но что, если я все-таки убил их, поскольку был невнимателен? Вдруг из-за ветки высунулся щуп, и я понял, что с ними все в порядке. Всего-навсего креветки – но вот прикипел душой! Как они там, все ли в порядке?
Если на вашем попечении оказался такой мирок и вы добросовестно стараетесь обеспечить ему правильную температуру и освещенность, то со временем неизбежно, независимо от первоначальных намерений, привязываетесь к его обитателям. К сожалению, вы бессильны им помочь, когда они болеют или умирают. С одной стороны, вы обладаете несопоставимо бо́льшими, чем они, возможностями, с другой – они умеют то, что вам не под силу, например дышать в воде. При всем своем могуществе вы до беспомощности ограничены. «Не жестоко ли было заключить их в эту стеклянную тюрьму?» – задумываетесь вы. И утешаетесь тем, что здесь они по крайней мере не рискуют угодить в желудок кита, задохнуться в нефтяном пятне или украсить чье-нибудь застолье.
Сброшенные при линьке призрачные покровы, а изредка и тельце погибшей креветки недолго тревожат ваш взор. Они становятся кормом как для самих креветок, так и для невидимых микроорганизмов, которыми кишит этот Мировой океан. И вы понимаете, что эти создания существуют не сами по себе. Они нуждаются друг в друге. Они заботятся друг о друге – лучше, чем вы можете о них позаботиться. Креветки поглощают из воды кислород и выделяют углекислый газ. Водоросли усваивают растворенный в воде углекислый газ и выделяют кислород. Каждая сторона этого процесса дышит отработавшим газом другой стороны. Твердые отходы жизнедеятельности также совершают круговорот, служа и растениям, и животным, и микробам. Обитатели крохотного рая накрепко взаимосвязаны.
Существование креветок – самое эфемерное и уязвимое. Водоросли способны гораздо дольше обходиться без креветок, чем креветки без водорослей. Креветки питаются водорослями, а водоросли – преимущественно светом. С какого-то момента креветки начали гибнуть одна за другой, и я до сих пор не знаю, почему это случилось. Последняя угрюмо (так мне казалось) мусолила пучок нитчатки, пока тоже не умерла. Я оплакивал каждую, сам себе удивляясь. Наверное, потому что успел понаблюдать за их жизнью. Но дело еще и в пугающей аналогии между их миром и нашим.
В отличие от аквариума этот мирок является замкнутой экосистемой. В него поступает только свет, больше ничего – ни корма, ни воды, ни питательных веществ. Все в нем должно использоваться снова и снова. Как и на Земле. Все мы, населяющие общий большой мир, – растения, животные, микроорганизмы – живем друг за счет друга, дышим и питаемся чьими-то отходами, зависим друг от друга. И в наш мир энергия приходит со светом. Свет Солнца, проходя через прозрачный воздух, усваивается растениями и запускает в них процессы превращения углекислого газа и воды в углеводы и другие питательные вещества, которые, в свою очередь, составляют основной рацион животных.
Наш большой мир очень похож на крохотный мирок, присланный мне по почте, а мы во многом напоминаем креветок. Принципиальное отличие состоит в том, что креветки не могут менять свою среду обитания, а мы можем. Мы способны обойтись с самими собой так же, как беззаботный владелец с обитателями стеклянной сферы. Если мы будем вести себя безответственно, то рискуем перегреть планету вследствие парникового эффекта или погрузить ее в холод и тьму, устроив ядерную зиму, спровоцировав гигантский пожар на нефтяном месторождении или проморгав надвигающееся столкновение с астероидом или кометой. Кислотные дожди, разрушение озонового слоя, загрязнение химическими и радиоактивными веществами, уничтожение тропических лесов и десятки других угроз среде обитания неумолимо толкают наш мир куда-то. Куда именно, мы и сами не вполне представляем. Наша цивилизация, которую мы считаем высокоразвитой, возможно, прямо сейчас разрушает хрупкое экологическое равновесие, драгоценный результат 4 млрд лет эволюции жизни на Земле.
Ракообразные – те же креветки – намного старше людей, приматов и вообще млекопитающих. Водоросли появились 3 млрд лет назад, задолго до любых животных, можно сказать, вскоре после зарождения земной жизни. Необозримо долгое время все обитатели планеты – растения, животные, микроорганизмы – действовали сообща. Сообщество живых существ, населявших мою стеклянную сферу, имеет очень древнюю историю, несопоставимо более древнюю, чем любой известный человечеству культурный феномен. Стремление к кооперации – трудный урок, преподанный эволюцией. Организмы, неспособные к кооперации, не вступающие во взаимовыгодные отношения с другими, проиграли и погибли. Умение сотрудничать закреплено в генах победителей. Кооперация у них в крови. Это залог выживания.
