Разговор пошел просто прекрасно, сопровождаясь непрерывными взаимными комплиментами и смехом. Дуан не скупился, чтобы немного польстить советникам: похвалить их работу в короткий период Безвластия, выразить надежду на успехи в будущем и пообещать что-нибудь этакое. А советники явно поняли, что могут говорить с королем, не опасаясь быть немедленно выдворенными или ударенными за неосторожную фразу. Они уже смотрели чуть менее настороженно, и в планы Дуана входило окончательно приручить их, как можно дольше и лучше играя доброту.
Они выпили поочередно за каждого из собравшегося кружка. Советник по Налогам даже щедро провозгласил тост за Кеварро, «самого славного из чернолицых». Тот в замешательстве поблагодарил его и поднес было кубок ко рту, когда…
— Ваша светлость, не смею отвлекать вас, но, кажется, вы должны меня помнить.
Рука советника замерла. Дуан проследил за взглядом золотых глаз и увидел такие же, только оттененные длинными густыми ресницами.
— Вы разрешите подняться? Я приехала лишь на один вечер и не могла не выразить почтение.
Перед помостом стояла Дарина. Она улыбалась, изучая всех, кто с любопытством взирал на нее сверху, и лениво обмахивалась веером. Как будто бывала на балах каждый вечер, а не заявилась впервые в жизни в краденом платье. Восхитительное притворство.
Наряд королевы ей очень шёл; Дуан не мог этого не отметить со странной щемящей тоской. Шёл даже больше, чем настоящей хозяйке, которой к лицу были светлые цвета, которую все и запомнили в светлых цветах… Жемчужный наряд она надевала лишь три-четыре раза, юному принцу он казался невзрачным. Зато теперь, на Дарине, платье сидело так, будто шилось специально для нее. Пиратка стала другой. Дуан улыбнулся, хотя и постарался, чтобы улыбка была как можно более рассеянной и формальной:
— Та’аша…
— Ранида, ваша светлость. Из Крайнего Приграничья. В вашем путешествии я была в нушиадской части кортежа. Мой отец…
— Да-да! — Дуан избавил ее от необходимости выдумывать дальше. — Несомненно, я вас помню. Поднимайтесь, я хочу поцеловать вашу руку.
Дарина опять улыбнулась, чуть показав клыки. Дуан вдруг понял, что теперь Черный Боцман улыбается не ему, точнее, не совсем ему.
Четверо из пяти советников, весьма оживленные вином, встретили нуц изысканными, хотя и несколько двусмысленными любезностями. Вероятно, они приняли девушку за любовницу короля и не удивились. Тут же они заговорили о чем-то своем и стали постепенно смещаться в сторону, вскоре покинув королевский помост.
Пятый же советник остался стоять как вкопанный. Кеварро внимательно, почти неотрывно смотрел на поднимавшуюся по ступеням девушку. Та тоже смотрела на него: как кошка на рыбу, пожалуй. Дуан прекрасно знал этот взгляд.
Когда Дарина предсказуемо споткнулась, капитан «Ласарры» про себя фыркнул и не стал подавать руку. Он знал, что за него это непременно сделают, а если не сделают, то и поделом за такую наглость. Но Кеварро помог — спешно, едва не выронив кубок.
— Ах, простите, я немного неуклюжая.
Дуан вспомнил, как «неуклюжая» Дарина перемахивает с мачты на мачту, и спешно отпил вина, чтобы спрятать довольную ухмылку. Дарина, оправляя платье, уже вовсю мурлыкала:
— Как ваше имя, маар, могу я узнать? Так необычно встретить тут соплеменника…
Руку для поцелуя Дуану так и не дали; Дарина вообще о нем забыла. Новое знакомство увлекло ее полностью, и можно было не сомневаться: увлеченность вполне взаимна. Кеварро отвечал совсем тихо и все время отводил от собеседницы глаза, видимо, устыдившись своего пристального внимания в первую швэ встречи. Но уже то, что он отвечал не односложно, выдавало. Дуан с трудом удерживал желание подтолкнуть советника локтем и сказать что-нибудь вроде: «Смелее, приятель, ее не придется даже уламывать». Но дружеская поддержка, уместная в питейном заведении с девицами легкого поведения, здесь не годилась, и ему осталось лишь небрежно уронить:
— Та’аш, займите нашу гостью бесе…
Неожиданно по зале пронеслась волна возгласов, смешков и шептания, а кто-то даже взвизгнул. Дуан развернулся и сразу понял, в чем именно дело.
— Всем вечерочка! Музыканты, играйте что-нибудь повеселее!
Ее высочество, прекрасная принцесса Розинда, наконец почтила своим присутствием королевский бал и сочла возможным, даже нужным явиться на него не через дверь. Видимо, это она только что влетела на длинной веревке, один конец которой вился сейчас по полу, а другой уходил к массивной ветке старого дерева за окном. Дуан скрипнул зубами. Дарина, чуть подойдя, прищурилась и тихо, как-то неопределенно протянула:
— Вот она какая…
Дуан глубоко вздохнул, стараясь хранить спокойствие. Музыка, оборвавшаяся при окрике, зазвучала снова, с того места, где остановилась.
Принцесса была в розовом платье в пол, хотя в прыжке это вряд ли помешало кому-то рассмотреть ее панталоны и чулки. Сейчас она, как ни в чем не бывало, приводила в порядок три или четыре юбки и раздавала направо-налево улыбки. Волосы Розинды украшало такое количество малиновых роз, что несколько уже успели выпасть. Принцесса вдруг подобрала единственную, которую не успела растоптать при приземлении, и — к ужасу Дуана — кинула кому-то в толпу не глядя.
Затем сестра требовательно щелкнула пальцами в пространство.
— Я хочу пить!
— Она отвратительна… — простонал король Альра’Иллы, уныло наблюдая за лицами гостей.
— Брось! — Дарина усмехнулась. — Она великолепна!
Воспользовавшись тем, что принцесса отвлекла своим появлением абсолютно всех, нуц привстала на носки и горячо прошептала Дуану на ухо:
— Что-то мне подсказывает, ты сейчас удерешь. Тогда вели своему красавцу, чтобы был со мной. Или я заскучаю и кого-нибудь тут ограблю, а потом и зарежу.
Эту женщину Дуану тоже захотелось задушить. Пожалуй, он придушил бы обеих одновременно, рук как раз было две. Но осталось лишь смиренно кивнуть и шагнуть к Кеварро, ошарашенно глядевшему на ее высочество.
— Я скажу пару слов сестре, та’аш. Мне неудобно просить вас, но Ранида так любит танцевать, а ее вряд ли пригласит белый. Вы не могли бы…
Советник закусил губу: кажется, он смутился от этой мысли. Дуан подмигнул ему.
— Пожалуйста. Она не должна скучать. Она вас не съест.
Получив кивок, Дуан обрадованно, но со всем возможным достоинством ринулся вниз. На ходу с кем-то здороваясь и перед кем-то извиняясь, он двинулся вдоль стены к окнам, где все еще находилась его главная проблема, окруженная щеголями в ярких камзолах. Проблема жеманно раскланивалась, отвечала на вопросы, подавала желающим руку для поцелуя. Желающих нашлось довольно много, но, уже почти добравшись до сестры, Дуан услышал несколько раз подряд:
— Нет, не буду.
— Нет, не хочу.
