На второй день учений им поставили задачу: атаковать сопровождаемый эсминцами конвой, пересекающий Балтийское море. По условиям учений эта атака должна была быть произведена в ночное время суток.
Ночь выдалась темной, как сажа. Облака и волны слились в единую темно-серую массу. Стрельба по учебным мишеням велась в надводном положении из установленной на палубе малокалиберной пушки. Команда их подлодки отстрелялась на «отлично», как вдруг пришел сигнал всем немедленно прекратить учения. В полученной от командующего флотилией радиограмме сообщалось, что подлодка «U-Х» протаранена и тонет. Всем задействованным на учениях кораблям предписывалось принять все меры для спасения экипажа протараненной подлодки. Сразу после получения этой радиограммы ночную темень над морем осветили лучи прожекторов со всех находившихся в районе учений подлодок, эсминцев и кораблей конвоя.
Командира затонувшей подлодки и одного вахтенного удалось найти довольно быстро. Они сказали, что их подлодка шла в надводном положении и ее протаранила субмарина, шедшая под водой. Протараненная подлодка сразу утонула, а командир и вахтенный офицер смогли спастись только потому, что в это время стояли на мостике и прыгнули в воду.
Затонувшая подлодка лежала на двадцатиметровой глубине, и при помощи сигналов перестукивания с ней удалось установить связь. С борта затонувшей подлодки передали, что весь экипаж нашел убежище в двух водонепроницаемых отсеках на корме. Двадцать метров — дьявольская глубина, подниматься с которой без декомпрессии нельзя, но иного выхода у попавших в беду подводников сейчас не было. Воздуха в этих отсеках на корме при таком количестве людей надолго не хватит, а воздухоочистительная установка у них не работала, и командующий флотилией решил приказать подводникам подниматься на поверхность. У каждого должен был быть спасательный костюм, и людям под водой послали сигнал подниматься на поверхность.
Старшина на затонувшей подлодке был другом Рудольфа, и он, мысленно желая всем удачи, с ужасом представлял себе, какое страшное физическое и психологическое напряжение испытывала сейчас команда подлодки. А ведь это могло случиться с каждым подводником… Но при всей безнадежности их положения Рудольфу все-таки хотелось надеяться, что парням удастся выбраться из подлодки на поверхность. В гидрофоны он услышал звук наливающейся внутрь затонувшей подлодки воды. Укрывшиеся в кормовых отсеках подводники должны были уравнять давление, чтобы открылся люк, через который они смогли бы покинуть подлодку.
Прожектора, освещавшие поверхность моря над затонувшей субмариной, горели всю ночь, пока сотни людей до рези в глазах всматривались в воду. У каждого из них на затонувшей подлодке остались товарищи, чья жизнь теперь висела на волоске. Но ждали они напрасно шесть часов, и на поверхности ничего не появлялось. Ни пузырьков, ни признаков жизни. Из затонувшей подлодки никто на стуки больше не отзывался. Очевидно, они так и не смогли открыть люк…
Через двенадцать часов ночные учения возобновили. Мертвых подводников к жизни уже было не возвратить. Смерть товарищей по оружию только заставила Рудольфа глубже осознать его собственное положение.
По завершении учебного курса лейтенант-цур-зее (лейтенант на море) Рудольф фон Кракер был направлен младшим помощником на подлодку «U-47» под командованием легендарного капитан-лейтенанта Гюнтера Прина. Прин прославился тем, что в ночь с 13 на 14 октября 1939 года его «U-47», преодолев сильные морские течения, проникла через оборонительные линии Скапа-Флоу и торпедной атакой потопила линкор «Ройал Оук».
При первом торпедном залпе три сильных толчка встряхнули подлодку «U-47» так, что из баков чуть не выплеснулся электролит. Турбонасосы тут же подали в цистерны воду, возмещая субмарине потерю веса, но оказалось, что из третьего аппарата торпеда не вышла. Через несколько секунд прогремел взрыв и почти у самого борта линкора «Ройал Оук» поднялся каскад воды. Остальные две торпеды тоже прошли мимо. Но эта торпедная атака не нарушила царившую в «Спальне флота его королевского величества» тишину.
Контр-адмиралу Блэгрову, находившемуся на борту линкора, возможность взрыва торпеды в защищенной стоянке Скапа-Флоу показалась настолько невероятной, что он решил, будто бы взрыв произошел внутри самого корабля. Никто из британских адмиралов даже помыслить не мог, что вражеская подводная лодка сумеет отыскать лазейку в сложной системе заграждений, преодолеет сильное, с водоворотами, течение и проникнет в святую святых британского флота — Скапа-Флоу.
Не обнаружив каких-либо признаков боевой тревоги, Прин приказал перезарядить торпеды для повторного залпа. На этот раз торпедная атака оказалась более успешной. Три торпеды ударили одна за другой в корпус линкора, и один за другим прогремели взрывы, соединившиеся в оглушительном грохоте. Одна из торпед, видимо, попала в склад боеприпасов. Закованный в броню корпус «Ройял Оука» содрогнулся от мощного взрыва, после чего линкор, весь окутанный облаками черного дыма и пара, резко накренился на левый борт. С надстроек и башен на стальную палубу посыпались зенитные установки, арматура и оборудование, убивая и калеча людей. В огромный, с рваными краями брони пролом потоком хлынула забортная вода, с ревом заполняя нижние помещения линкора, и крен на левый борт стремительно нарастал.
Припавший к окулярам перископа капитан-лейтенант Прин не мог оторвать взгляд от этого зрелища. Ему казалось, что распахнулись врата ада и он заглянул в его пылающую печь. Над взорванным линкором взметнулось красно-сине-желтое пламя, и небо полностью закрыло этим адским фейерверком. Сквозь пламя он видел, как из торпедированного им линкора вырывались фонтаны воды, а над ними парят черные тени обломков мачт и труб и с шипением и всплесками падают в воду. Не прошло и двух минут, как линкор перевернулся и затонул. Большая часть экипажа в этот момент находилась на боевой вахте, но из-за быстроты погружения корабля почти никому из тех, кто находился внизу, спастись не удалось.
На этот раз уже через мгновение после разорвавшего тишину взрыва над бухтой Скапа-Флоу взвились красные сигнальные ракеты, а по воде заметались лучи прожекторов и завели свои двигатели противолодочные катера. Однако в эту ночь военная удача была на стороне немецкой подводной лодки «U-47», которой удалось никем не замеченной проскользнуть обратно через узкий проход в проливе и выйти на спасительный простор Северного моря.
В продуваемых по традиции сквозняком кабинетах британского Адмиралтейства известие о гибели линкора «Ройал Оук» произвело эффект разорвавшейся бомбы. Для Великобритании, полтора месяца назад объявившей войну Германии, это был ощутимый удар. Уинстон Черчилль, занимавший тогда пост Первого лорда Адмиралтейства, отозвался об этом эпизоде как о воинском подвиге командира немецкой подводной лодки, потрясшем общественное мнение.
По возвращении из этого похода капитан-лейтенанта Гюнтера Прина в Берлине принимали как национального героя. Ведь именно ему выпала честь отомстить за то унижение, которое претерпел в Скапа-Флоу германский «Флот открытого моря», считавшийся в Первую мировую войну национальной гордостью Германии. По условиям перемирия, «Флот открытого моря» должен был быть интернирован на базе британских Королевских ВМС Скапа-Флоу на Оркнейских островах.
