28 марта 2011 г. издаваемый в Лондоне арабский журнал Al-Quds Al-Arabi предупредил, что интервенция может разделить Ливию на «два государства – удерживаемый повстанцами богатый нефтью Восток и погрязший в нищете Запад, возглавляемый Каддафи… Учитывая, что безопасность нефтяных скважин была обеспечена, мы можем столкнуться с новым ливийским нефтяным эмиратом, малонаселенным, защищаемым Западом и очень похожим на государства-эмираты Залива». Или прозападное восстание может продолжаться вплоть до физического устранения надоевшего диктатора.
Обычно утверждается, что нефть не может стать мотивом для вторжения в Ливию, потому что Запад имел доступ к ней и при Каддафи. Верно, но это не главное. То же самое можно сказать об Ираке при Саддаме Хусейне или Иране и Кубе сегодня.
Истинные цели Запада объявил Буш, говоря об Ираке в 2007−2008 гг.: контроль над нефтяной страной или по крайней мере ее полная зависимость от США, а в случае с Ливией – доступ к огромным неизведанным областям, которые, как ожидается, будут богаты нефтью.
Западные державы действуют без поддержки других государств. Турция и Египет держатся вдали от конфликта, в то время как Африка призывает к переговорам, как и страны БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южная Африка). Диктаторы Залива были бы счастливы сместить Каддафи
[27], но, даже изнемогая под тяжестью современного оружия и нефтедолларов, предоставленных в обмен на полное послушание, они неохотно проявляют инициативу.
«Арабская весна» имеет глубокие корни. Регион закипал в течение долгих лет. Первые из нынешней волны протестов начались в 2010 г. в Западной Сахаре, последней африканской колонии, захваченной Марокко в 1975 г. и незаконно удерживаемой с тех пор, по аналогии с Восточным Тимором и оккупированными Израилем палестинскими территориями.
Мирный протест в ноябре 2010 г. был подавлен марокканскими властями. Франция вмешалась, чтобы блокировать расследование Советом Безопасности преступлений своего вассала.
Затем пламя зажглось в Тунисе и постепенно охватывает весь Ближний Восток.
Мировая война против труда
В большинстве стран мира Первомай – международный праздник трудящихся, связанный с тяжелой борьбой американских рабочих XIX в. за восьмичасовой рабочий день. Только что прошедший Первомай приводит к мрачным размышлениям.
Десять лет назад радикальными итальянскими активистами-рабочими было введено полезное понятие – «прекариат»
[28]. Оно отражало в первую очередь возрастающее чувство неуверенности в жизни трудящихся, находящихся «за гранью», маргиналов – женщин, молодежи, мигрантов. Затем оно расширилось до ядра рабочей силы – «неуверенного в себе пролетариата», страдающего от программ роспуска профсоюзов, дерегулирования трудовых контрактов, которые являются частью атаки на трудящихся во всем мире.
К этому времени даже в Европе выросло беспокойство по поводу того, что историк рабочего движения Роналдо Мунк, ссылаясь на Ульриха Бека
[29], называет «бразилианизацией Запада». Под ней подразумевается распространение временных и небезопасных видов трудовой деятельности, нарушение ее непрерывности в западных обществах, которые до сих пор являлись бастионами полной занятости. Хотя сегодня это оскорбление Бразилии, которая стремится к решению этих проблем, а не к усугублению их.
Государственно-корпоративная война против профсоюзов в последнее время распространилась и на государственный сектор – вместе с законодательством о запрете коллективных трудовых договоров и упразднении других элементарных прав трудящихся.
Даже в рабочем Массачусетсе Палата представителей проголосовала перед Первомаем, резко ограничив полицейских, учителей и других муниципальных служащих в праве на получение медицинского обслуживания – одном из важнейших вопросов в Соединенных Штатах с их неблагополучной и крайне неэффективной системой здравоохранения.
Остальной мир может связывать 1 мая с борьбой американских рабочих за свои права, но в самих Соединенных Штатах эта солидарность подавляется в пользу ура-патриотического праздника. 1 мая отмечается День лояльности – праздник, введенный Конгрессом в 1958 г. для «подтверждения верности Соединенным Штатам и для признания ценности американских свобод».
Президент Эйзенхауэр провозгласил, что День лояльности так же, как и День права, символизирует приверженность американцев принципам «правосудия для всех», «основным свободам» и «стремлению к справедливости».
В календаре США есть День труда, который отмечается в сентябре и символизирует возвращение трудящихся из летних отпусков, которые, к слову, гораздо короче в США, чем в других промышленно развитых странах.
Попытки корпораций ограничить права трудящихся особенно ярко иллюстрируются провалом попыток Вашингтона в течение 60 лет ратифицировать основной принцип международного трудового права, который гарантирует свободу создания ассоциаций. Правовед-аналитик Стив Чарновиц называет это «запретным договором в американской политике» и отмечает, что никогда не возникало дискуссии по этому вопросу.
Игнорирование Вашингтоном некоторых конвенций, поддержанных Международной организацией труда (МОТ), резко контрастирует с его монополией в деле ценообразования, замаскированной разглагольствованиями о принципах «свободной торговли».
В 2004 г. МОТ сообщила, что «экономическая и социальная неуверенность в обществе возрастает с глобализацией экономики, а мировая экономическая система становится все более непредсказуемой: работающие люди ощущают неуверенность и несут серьезные риски, в том числе связанные с пенсионной реформой и реформой здравоохранения».
Это время экономисты называют периодом Великой умеренности, приветствуя его как «одно из великих преобразований современной истории». Во главе процесса стоят Соединенные Штаты, активно внедряя концепции «свободного рынка», в частности «дерегулирование финансовых рынков».
Гимн американскому свободному рынку громко пропел редактор Wall Street Journal Джерард Бейкер в январе 2007 г., всего за несколько месяцев до краха финансовой системы, а с ней – всей системы богословия от экономики, а также мировой экономики как таковой.
