Глава IV Людвиг фон Мизес и начало спора об экономическом расчете
В этой и последующих главах мы намерены тщательно проанализировать спор о невозможности экономического расчета в социалистических экономиках. Статус его участников в научном сообществе, теоретическая глубина и влияние на последующее развитие нашей науки обеспечили этому спору очень важное место в истории экономической мысли. Мы дадим описание наиболее важных мнений каждого из участников, а также этапов полемики и ее наиболее значимых аспектов. Кроме того, мы подвергнем критическому анализу наиболее распространенную версию сущности спора и его исхода (которую мы считаем ошибочной) и попытаемся предложить несколько объяснений, почему именно эта версия стала господствующей. Эту главу мы начнем с анализа исторического контекста спора, и с подробного изучения принципиального открытия Людвига фон Мизеса, вокруг которого он разгорелся.
1. Контекст
То, что социализм является интеллектуальным заблуждением и, следовательно, теоретически и практически невозможен, становится очевидно, с точки зрения истории экономической мысли, только в результате осознания, что общество и рынок функционируют как стихийный порядок, возникающий из постоянного взаимодействия друг с другом миллионов людей. Хотя тому представлению об обществе, которое мы излагали в двух предыдущих главах, более двух тысяч лет
[146], его судьба была непростой, поскольку оно находилось в постоянном конфликте с оправдывающим систематическое принуждение и насилие конструктивистским рационализмом, к которому почти неумолимо интуитивно склоняется разум человека. От древнегреческого kosmos, естественного или стихийного порядка, созданного независимо от сознательной воли человека, через значительную часть проверенной временем римской правовой традиции
[147] и через более близкие к нам по времени открытия Мандевиля, Юма, Адама Смита и Менгера, к Мизесу, Хайеку и другим современным либеральным мыслителям ведет длинная дорога, часто поворачивавшая в обратном направлении и на многих этапах маршрута полностью скрытая «черным приливом» сциентизма.
Главная идея, на которой построена наша критика социализма, состоит в том, что ни один человек и ни одна группа людей не могут получить информацию или знания, необходимые для того, чтобы организовать и координировать общество с помощью приказов и принуждения. Эта идея естественно следует из концепции общества как стихийного порядка. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, хотя эта концепция была подробно сформулирована совсем недавно, по крайней мере в эмбриональной форме люди отстаивали ее очень давно. Например, Цицерон рассказывает нам, что Катон считал римскую правовую систему превосходящей все остальные потому, что она «была создана умом не одного, а многих людей и не в течение одной человеческой жизни, а в течение нескольких веков и на протяжении жизни нескольких поколений. Ибо… никогда не было такого одаренного человека, от которого ничто не могло бы ускользнуть, и все дарования, сосредоточенные в одном человеке, не могли бы в одно и то же время проявиться в такой предусмотрительности, чтобы он мог обнять все стороны дела, не обладая долговременным опытом»
[148].
Много веков спустя, развивая эту идею, Монтескье и Тюрго высказали мысль, имеющую еще более прямое отношение к тому, что нас интересует. Они сочли противоречивым мнение, что государство одновременно способно посвящать усилия и крупным проектам, и всем мелким подробностям их организации
[149]. Чуть более ста лет спустя, в 1854 г., Госсен повторил эту мысль почти дословно и стал первым, кто использовал ее для критики коммунистической системы. Госсен пришел к заключению, что запланированная коммунистами центральная власть, цель которой состоит в принудительном распределении разных типов труда и вознаграждения за него, вскоре обнаружит, что взяла на себя задачу, непосильную для отдельно взятого человека
[150]. Через двадцать лет Альберт Шеффле, непосредственный предшественник Менгера на кафедре экономической теории Венского университета, показал, что невозможно представить себе, чтобы центральный орган планирования смог успешно (и в количественном, и в качественном отношении) размещать общественные ресурсы без имитации системы определения цен, свойственной рыночным процессам
[151]. Вконце столетия Уолтер Бэджхот
[152], проницательно отметив, что первобытный, нецивилизованный человек не умел даже приблизительно оценивать издержки и выгоды, сделал из этого вывод, что во всех промышленных обществах ведение расчетов в денежных единицах необходимо для оценки производственных издержек.
