Приведем еще несколько примеров, связанных с известными людьми, из коллекции Розенберга [128], который записывает только факты с подробными указаниями источников и не дает каких-либо собственных оценок.
В день своей смерти Якоб Бёме вскоре после полуночи позвал к себе сына Тобиаса и спросил его, не слышит ли он прекрасную музыку, а когда тот ответил отрицательно, велел ему распахнуть двери, чтобы иметь возможность слышать пение более отчетливо. Позднее он спросил, сколько времени, а когда ему ответили: два часа, сказал: «Это еще не мое время, мое время наступит через три часа». Через три часа он и умер, после того как привел в порядок кое-какие дела и простился с женой и сыном. Кроме того, он сказал жене, что та долго не проживет. Так и случилось (по Аврааму фон Франкенбергу: «Сообщение о жизни и кончине Якоба Бёме», Амстердам, 1682).
Йозеф Гайдн 25 апреля 1792 г. описывает в дневнике встречу с неким священнослужителем, который, во время концерта слушая анданте Гайдна в тональности соль мажор, вдруг впал в мрачную меланхолию. На вопрос своих друзей он ответил: «Анданте сообщает о близкой смерти, о чем прошлой ночью мне дали понять и во сне». Он покинул концертный зал, пришел домой, уже больной лег в кровать и по прошествии нескольких дней умер (сообщение биографа Гайдна Альберта Кристофа Диса, который лично общался с композитором).
Смерть Гёте предвещалась разными мелодиями. В том числе «музыкой из стены», у которой сидел писатель. Первой эту музыку духов услышала фрейлейн фон Погвиш, когда однажды поднималась по лестнице. Она так испугалась, что повернула обратно и попыталась попасть в комнату по другой лестнице, но и там также звучала музыка. Затем и другие обитатели дома тоже услышали, что из стен раздавались тихие звуки, которые складывались в утонченные мелодии (цит. по: Вильгельм Боде. Часы с Гёте: Берлин, 1909. т. IV, с. 202–203).
Поэт Эдуард Мёрике в своем уединенном особняке в Штутгарте отмечал семидесятый день рождения, когда вдруг в его маленькой комнате прозвучала и затихла музыка, похожая на звуки арфы. Его сестра Клара стала искать музыкантов, но никого не было видно ни на улице, ни в самом доме. «Ты слышала?» – спросила она племянницу. В это же время Мёрике воскликнул из спальни: «Где музыка?» Родственники могли выразить только свое удивление, звуки исчезли так же загадочно, как и возникли. И тут Мёрике сказал: «Это касается меня. Это мой последний день рождения». Он умер 4 июня следующего года (полное собрание сочинений Мёрике, подготовленное Гарри Мэйном, а также некролог поэту полковника Гюнтера в «Алемании», Бонн, 1875).
Семнадцать, по-видимому, достоверных случаев «звуков умирания» опубликовал упомянутый Эрнесто Боццано в ставшем сегодня редким научном труде [127]. (Сжатую содержательную выдержку, которая здесь используется, приводит журнал «Метафизика», издаваемый Обществом метафизических исследований, Ганновер, 3-й вып., №№ 6 и 7. Она принадлежит перу покойного генерала в отставке Йозефа Петера, который в предисловии сожалеет, что областью музыкального мистицизма почти полностью пренебрегают и что не существует ни собрания, ни классификации этих случаев.) Боццано опирается на работу «Фантазмы жизни» (Гарни, Майерс и Подмор, Лондон, 1887), на «Журнал Американского общества психических исследований», а также на исторические произведения, журналы и собственные наблюдения.
Это сплошь сходные слуховые явления, отличающиеся лишь внешними обстоятельствами. И возникает вопрос, почему просто «видения» находят подтверждение только со стороны церкви, тогда как к музыкальным феноменам, как правило, относятся с сомнением и недоверием?!
Вот только два ярких примера (из вышеупомянутого журнала):
«Несколько лет назад я и моя сестра пережили одно „наднормальное“ происшествие, которое принесло нам немалое утешение в жизни. Наша мать слегла от тяжелой болезни. Врач и сиделка заявили, что долго страдать ей уже не придется. Однажды ночью моя сестра с сиделкой бодрствовали у кровати матери, а я отдыхал в комнате на верхнем этаже. Вдруг сестра услышала величественные аккорды, которые как будто исходили от небесного инструмента. Она никогда не слышала такую божественную мелодию. Сестра спросила сиделку, не слышит ли она музыку. „Я ничего не слышу“, – ответила та. В этот момент я ворвался в комнату и спросил: „Откуда доносится эта райская музыка?“ Аккорды звучали так звонко, что я пробудился от глубокого сна. Постепенно музыка стала ослабевать и стихла. Я посмотрел на мою мать: она была мертва! С последним звуком ее дух покинул тело. Наш отец, спавший в соседней комнате, ничего не слышал».
Поучительный пример заимствован из «Фантазмов жизни» (приводится в сокращении):
«У кровати больного ребенка девять членов семьи слышали звуки музыки, похожие на звучание эоловой арфы. Это были мелодичные аккорды, которые постепенно усиливались и в конце концов заполнили собой всю комнату. Эта трансцендентальная музыка была слышна даже в кухне, которая находилась под больничной палатой. Только больной ребенок ничего не слышал. Феномен повторялся три дня подряд в один и тот же час и в той же комнате. На третий день ребенок умер. Случай удостоверен и подтвержден несколькими свидетелями. То обстоятельство, что ребенок ничего не слышал, хотя еще находился в полном сознании, явно доказывает, что дело здесь не в галлюцинации, которая от умирающего переносится на присутствующих, а в явлении, имеющем внешнее происхождение. Трехкратное повторение музыки в один и тот же час позволяет сделать вывод об умысле и допустить присутствие одного или нескольких духов у смертного одра».
Из всех этих происшествий прежде всего мы можем сделать вывод, что далеко не все люди могут слышать эту загадочную музыку. Это доказывает, что необходима особого рода способность – «звукопроницаемость», обеспечиваемая особыми органами, которая обнаруживает параллель с известным даром ясновидения. Этот факт, возможно, объясняет, почему не всегда, когда кто-либо умирал, все находящиеся рядом с ним слышали музыку. Но он и не является контраргументом, свидетельствующим об отсутствии звуков умирания во всех случаях смерти. Возможно, они были, но не воспринимались. Отметим для себя эту мысль.
И в заключение этих рассуждений еще одна памятная записка из «Фантазмов жизни», II, с. 639, поданная преподавателем колледжа Этон, которую приводит не только Боццано, но и Людвиг [126]. Она насчитывает несколько страниц с протоколами очевидцев, в том числе лечащего врача. В присутствии свидетелей через десять минут после смерти одной женщины послышалась музыка, которая описывается как звучание трех девичьих голосов. Одной свидетельницей она воспринимается как нежная, мягкая и «причудливо глубокая», другой – даже как «очень глубокая». Странно, ведь девушки, которые проходят мимо по улице, не имеют обыкновения петь «причудливо глубоко». В памятной записке изображаются самые мелкие, второстепенные детали, что повышает ее правдоподобие. Но никто не смог установить происхождение звуков. Улица была пуста. И самое удивительное: пение одновременно слышалось в переднем доме и на задней лестнице, а звук, казалось, проходил непосредственно сквозь них. Прочитаем об этом в показании лечащего врача без сокращений.
«Я хорошо помню все события. Бедная мисс Л. умерла 28 июля 1881 г. Меня к ней позвали примерно в полночь, и я оставался с ней после ее смерти приблизительно до половины третьего утра. Поскольку рядом не было ни одной пригодной сиделки, я остался и помогал друзьям устанавливать тело покойной для прощания. Этим были заняты четверо или пятеро из нас. По моему распоряжению хозяйка дома мисс Л. и служанка отправились на кухню, чтобы подыскать сундук или ровную доску, на которую мы хотели положить тело покойной. После того как они ушли, а мы дожидались их возвращения, мы отчетливо услышали несколько мотивов дивной музыки, похожей на звучание эоловой арфы, которая на несколько секунд наполнила воздух. Я подошел к окну и выглянул, подумав, что, должно быть, кто-то играет на улице, но никого не увидел, хотя было совершенно светло и ясно. Довольно странно, что те, кто ушел на кухню, слышали те же звуки, а именно в тот момент, когда они находились на лестнице, совершенно в другой части дома. Это – факты, и я считаю должным сказать Вам, что я нисколько не верю в сверхъестественное, спиритуализм и тому подобное».
