— Ты когда-нибудь катался верхом? — спросила она.
— Нет.
Она показала ему, как садиться на лошадь, потом сама села спереди.
Вэйдан обнял ее за талию, когда она пустила животное галопом, и они помчались через поля.
Ощущение от движения лошади под собой, Эрин — в своих объятиях во время скачки нахлынуло на него. Он чувствовал себя так необычайно свободно, почти человеком.
Она направила кобылу к озеру, где они спешились, и животное исчезло в облаке коричневой дымки.
Эрин села на траву и стала собирать полевые цветы, сплетая их в венок.
Вэйдан зачарованно наблюдал, как ее руки перевивали стебельки в сложную конструкцию, немного напоминающую легкий головной убор.
Пока она работала, он притянул ее назад к своей груди так, чтобы можно было ее обнять.
Совсем ненадолго.
— Ты невероятно творческая личность, — сказал он. — Это место такое… как ты, — закончил он. Таким оно и было. Ярким, дружелюбным, гостеприимным. Все вокруг было замечательным.
Было Эрин.
Она весело рассмеялась, и это звук отозвался незнакомой радостью в его груди.
— Вовсе нет.
— Да, именно такое. — Поначалу именно это заставило Вэйдана искать ее. — Почему ты подавляешь свой творческий потенциал?
Она пожала плечами.
Вэйдан прижался щекой к ее каштановым волосам, а рукой принялся рисовать круги на ее животе.
— Скажи мне.
Эрин никогда не была человеком, способным довериться другим, и все же обнаружила, что рассказывает Вэйдану то, о чем не говорила ни одной живой душе.
— Мне всегда хотелось творить, но так и не удалось хоть сколько-нибудь преуспеть в этом.
— Удалось.
— Нет. В детстве я пыталась играть на флейте и помню, как во время прослушивания для средних классов школы, играла свои гаммы
[7]
и не могла взять ни одной нижней ноты.
— Ты была взволнована.
— Я была бездарна.
Она почувствовала дыхание Вэйдана на своей шее, куда он мягко ткнулся носом. Жаркая волна пробежала по ней, отзываясь в напрягшейся груди.
Что же такое было в его прикосновениях, заставляющее ее пылать? И чем дольше она их ощущала, тем сильнее хотела его.
— Держу пари, из тебя вышел бы великий художник.
Эрин улыбнулась от такой уверенности в ее способностях. Это было приятно и непривычно.
— Я не могу нарисовать прямую линию даже с линейкой.
Тогда он поцеловал ее. Глубоко и страстно. Его язык легко скользил по ее губам, посылая через нее волны набирающего силы возбуждения. Она застонала прямо ему в рот, притягивая его к себе и томясь неутоленным желанием.
Он прикусил ее губы.
— Возможно, тебе стоило стать писателем.
— Этого я уж точно не могу сделать.
— Почему?
— Меня тошнит при одной мысли об этом.
Он нахмурился.
— Почему?
Устремив взгляд вдаль, Эрин вспоминала тот ужасный день.
— Я училась в колледже и готова была все отдать за возможность стать писателем. По правилам, для зачисления литературной дисциплины в качестве профилирующего предмета, нужно было предоставить свое лучшее произведение. В общем, я придумала сюжет небольшого рассказа, который считала действительно великолепным и уникальным. Я писала и переписывала до тех пор, пока не почувствовала, что получилось как надо. Потом весь рассказ отдала на рассмотрение заведующей кафедры и стала ждать ответа.
Она сглотнула, вспомнив, каким образом узнала о решении профессора.
— Литературный Журнал вышел несколько недель спустя и содержал работы всех зачисленных на эту специальность студентов.
— Тебя там не было?
Ее живот напрягся.
— Наоборот, я туда как раз попала. Она поместила мою историю на первую страницу, чтобы показать, чего не надо делать, если хотите, чтобы вас когда-нибудь всерьез воспринимали как писателя. Она высмеяла в моем рассказе абсолютно все.
Сильные руки напряглись, обнимая ее.
— Ты даже не представляешь, насколько унизительным это было. И я поклялась, что больше никогда не стану иметь никакого отношения к творчеству. Не вложу всю себя во что-то, над чем можно будет поглумиться.
Слезы жгли ей глаза и она бы расплакалась, если бы Вэйдан не притянул ее голову назад и не провел языком под подбородком по направлению к горлу. Его тело изгоняло боль, и девушка застонала от вызванных им чудесных ощущений. Насколько безопасными он сделал ее сны.
— Почему для тебя так важно, чтобы я занялась творчеством? — спросила она.
Он отстранился и в упор посмотрел на нее.
— Потому что это твой подавляемый творческий потенциал притягивает Скоти. Если ты реализуешь его, они не смогут кормиться твоими кошмарами.
Это звучало замечательно, пока не мелькнула тревожная мысль.
— А что насчет тебя?
— Что насчет меня?
— Если Скоти исчезнут, ты тоже уйдешь?
Вэйдан отвел взгляд, и она поняла правду. Сердце сдавила боль при мысли о том, что она больше никогда не увидит его. Даже притом, что они только что встретились, Эрин нуждалась в нем. Ей нравилось, как он защищал ее. Как прикасался.
Будучи по-детски застенчивой, она за всю жизнь сумела завести лишь несколько друзей, а парней было и того меньше. Эрин действительно никогда не была близка с кем-либо. И все же каким-то образом чувствовала себя связанной с Вэйданом. Ощущала эти незримые узы и потребность быть с ним.
— Я не хочу, чтобы ты уходил.
Сердце Вэйдана дрогнуло от этих слов, которые прежде никто и никогда не говорил ему. Он так привык к людям, пытающимся избавиться от него.
Она прислонилась к его плечу так, чтобы иметь возможность видеть его и коснулась мужественного лица.
Эрин выглядела невероятно красивой.
— Почему ты хочешь, чтобы я остался?— спросил он.
— Потому что ты — чемпион.
— Нет, это не так.
— Это именно так. Ты спас меня от Скоти.
Он сглотнул при этих словах.
— Если бы ты когда-нибудь увидела настоящего меня, то возненавидела бы.
— Как бы я смогла?
