– Тогда позвольте предложить вам путеводитель по столице Османской империи. Прекрасно изданная книга, с иллюстрациями, очень много полезных сведений содержит. Нам идти более суток, досконально, конечно, город не изучите, но кой-какое представление о нем иметь будете.
– Покорнейше благодарю!
– Тогда я после завтрака пришлю вам книгу с матросом. И еще: сейчас в Османской империи революция, под давлением так называемых младотурков султан был вынужден восстановить конституцию. В высших сферах идут значительные перемены. На улицах – митинги и манифестации. Словом, как у нас в тысяча девятьсот пятом. Имейте это в виду.
В каюте Кунцевич открыл книжку и углубился в чтение.
К обеду он уже знал, что за одну лиру дают восемь с половиной рублей, что в европейском квартале Константинополя, Пере, тебя поймут, если ты будешь говорить по-французски, и что греческое население города весьма обширно и занимается в основном торговлей.
* * *
В 12 часов 1 августа 1908 года «Цесаревич Георгий» вошел в Золотой Рог. Бухта представляла собой вдавшийся верст на семь в сушу залив, настолько глубокий, что пароход смог причалить к самому берегу. Выйдя на набережную, чиновник и надзиратель отдали свои паспорта турку в мундире и феске, сидящему в сарае таможни, и, пройдя таможенный и пограничный конт-роль, очутились в Галате.
По пыльной и ухабистой набережной, заставленной с одной стороны железными боками пароходов с разноцветными знаками на трубах, а с другой – сплошными кофейнями, непрерывно текли навстречу друг другу потоки разноязычного народа: невозмутимые персы, рослые негры, турчанки с закрытыми лицами, юркие греки, арабы, индусы, католические монахи, матросы всех наций, нищие, шарманщики, бухарские дервиши.
Галата оглушила уличным шумом и запахами дешевой местной пищи, доносившимися из малопривлекательных заведений. Хозяева табачных лавок, мясники, булочники, торговцы фруктами, рыбой, конфектами кричали, расхваливая свой товар, там и сям шел отчаянный торг, раздавались крики и брань. Торговали повсюду, не только в лавках, но и прямо на улицах.
«Вот она, Азия», – подумал Кунцевич.
Он знал из путеводителя, что до Перы – европейской части города, где находилось русское посольство, из Галаты проще и быстрее всего добраться по подземной гидравлической железной дороге.
Не без труда найдя станцию, сыщики сели в вагон то ли трамвая, то ли поезда. Раздался оглушительный свисток, и поезд, стремительно набирая скорость, устремился в гору. После несколько минут потемок вагон выскочил на свет божий, и они увидели, что из Азии переместились в Европу и оказались в каком-то французском или итальянском городке. Немного поплутав по узким и кривым, но чистым улочкам, руководствуясь указаниями прохожих, которые и правда в большинстве своем сносно объяснялись по-французски, россияне очутились на центральной улице квартала – Гранд-Пера. По обеим ее сторонам находились солидные, совсем европейские здания посольств, консульств и больших магазинов, церкви разных конфессий. Облик толпы изменился: преобладал европейский костюм, немало попадалось красивых француженок и гречанок. Несмотря на множество людей на улице, азиатского шума и крика большого базара слышно не было, не было и уличных торговцев. Поменяв в банке 10 рублей и получив 84 пиастра, Кунцевич кликнул извозчика и велел ехать в российское посольство.
Третий драгоман Столица вздохнул:
– Вы в такое смутное время приехали, Мечислав Николаевич, что много для вас сделать не можем. У них тут наш тысяча девятьсот пятый год происходит. Три недели назад султан конституцию восстановил, но революционэрам этого мало, они требуют все правительство поменять. Сейчас как раз идет торг между султаном и младотурками – какого чиновника в отставку отправить, какого оставить. Я дам вам письмо на имя губернатора Перы, но, боюсь, оно вам мало поможет, он на своей должности едва держится.
– Да, дело плохо, но пробовать надо, не возвращаться же мне прямо сейчас назад. За письмо большое спасибо. У меня к вам будет еще одна просьба: вы мне телеграфировали, что Фекаса турки держали под арестом. У нас и в Европе арестованных фотографируют, может быть, и в Турции существует такая практика? Нельзя ли это узнать и, если фотографирование проводилось, раздобыть его карточку?
– Хорошо, я постараюсь в этом вам помочь.
– Заранее благодарю. А хорошего проводника для меня найти можете?
– Проводника? Есть у нас один грек, писарем служит. Его я за вами и закреплю. Город прекрасно знает, да и пройдоха еще тот.
– Еще раз – огромное спасибо.
Грека звали Панайотис. Это был тщедушный мужчина, ниже Кунцевича на голову, с большим негреческим носом и постоянно бегающими глазами. Он прекрасно говорил по-русски. Внимательно выслушав чиновника, грек сказал:
– К губернатору я вам идти не советую. Его власть вот-вот кончится, со дня на день новое правительство поставит своего губернатора. Поступить лучше следующим образом: если те, кого вы ищите, еще в городе, то искать их следует в гостиницах. Фамилии их нам известны. Порядки у нас строгие, при вселении в любой гостинице необходимо предъявлять паспорт. Можно нанять несколько человек, которые походят по гостиницам и поищут Фекаса и Халитопуло. Раз воры при деньгах, то в Истамбуле они останавливаться не станут, пожелают более комфортных условий. Искать их надобно или здесь, в Пере, или в Галате. Гостиниц, конечно, много, но количество это не безгранично. Да и отели в Пере держат в основном мои соотечественники.
– Хм… Мысль разумная. А каковы будут расходы?
– Я думаю, лиры по две на брата. Всего надобно человек пять. Итого десять лир.
– Давайте сойдемся на лире на брата. Право слово, цена хорошая. Только у меня столько лир нет, где тут можно рубли поменять?
– Я охотно возьму рублями. Сорок два семьдесят пять, по сегодняшнему курсу, с вас причитается.
Кунцевич вынул из бумажника пятьдесят рублей:
– Получите, и сдачи не надо.
– Премного благодарен. – Грек ловко спрятал купюру.
В это время в комнату зашел Столица:
– Простите, чуть не забыл. Вчера поздно вечером мы получили на ваше имя телеграмму. Вот, прошу.
Кунцевич прочитал: «Пришла телеграмма Константинополя текст дословно я Византии Фельдберг».
Коллежский асессор долго не мог понять, что за Фельдберг в Византии и кому пришла телеграмма. Наконец он догадался:
«Господи, фамилию у портье я и не спросил. Выходит, он Фельдберг. А телеграмма, стало быть, пришла Карабасси из Константинополя. Некто пишет, что он в Византии. Портье на точках и запятых решил сэкономить. В принципе, желание понятное – каждая точка в международной телеграмме – двугривенный».
* * *
Два дня ожидая известий, Кунцевич осматривал Константинополь как заправский турист. В Галате он нанял себе гида из числа русских паломников, не пожелавшего по каким-то, только ему ведомым причинам возвращаться на родину. Донской ему компанию не составил, предпочитая хождению по улицам сон в отеле.
