– Пообтесаться-то она, конечно, пообтесалась, но не до такой степени. Вас явно сюда этой запиской заманили. Опишите мне поподробнее приметы судейского, поспрашиваю я своих людишек насчет него.
Тараканов повторил приметы отравителя в порядке, установленном циркуляром Департамента полиции, и добавил:
– А я, в свою очередь, с фрейлейн Розой поговорю.
– А смысл с ней разговаривать? Ясное дело, ее Копытин записку написать заставил, ну или его люди. У него охрана из ингушей, еще те абреки, кого угодно что угодно сделать заставят. В Благовещенске вам лучше пока не появляться, но коли понадобится непременно ехать, так на пароход не садитесь, не то они вмиг узнают о вашем воскрешении. Езжайте ближе к ночи на «душегубке».
– Это что такое?
– А у нас так китайскую лодку называют. Но вы не переживайте, в эту пору Амур спокойный, скорей всего, доберетесь благополучно. Чтобы подозрений не вызывать, я вас часто навещать не буду, так что встретимся дней через пять. Матушка Бамбука с вас дорого не возьмет – рубль в день с полным пансионом. И не брезгуйте китайской едой, она вкусная.
Вернулся Колмаков не через пять, а через три дня. Новостей у него был множество.
– Вы передайте по начальству, Осип Григорьевич, что оно мне зря не доверяет. Если бы вы не таились, мы бы это дело в два дня открыли. В общем, слушайте: во-первых, Панин. Он раньше тоже в «России» играл, хорошо знал Саянину и всегда был с ней не в ладах. А у Копытина, наоборот, любимым артистом был. Тот каждый раз, когда в «России» ужинал, его к себе в кабинет приглашал. Приглашал и в сентябре, когда Дунаевский с Саяниной из Парижа вернулись. По словам моих агентов, они тогда хорошо погуляли, теперь я понимаю, по какому поводу. Скорее всего, Панин в тот вечер что-то и услышал. Гуль, оказывается, не только к вам ходил, он и бывшую квартирохозяйку Дунаевского посетил и о вашем визите расспрашивал, она ему про Панина и поведала. Потом Гуль к вам сходил и догадался, что вы не тот, за кого себя выдаете. Он сообщил своим хозяевам, а те решили Панина ликвидировать. Видимо, много лишнего при Емельяне Пантелеевиче наговорили, потому и убили его, даже не выяснив досконально, кто вы и зачем им интересуетесь. Потом они про ваш визит к фрейлейн Розе как-то проведали, расспросили ее с пристрастием и узнали, что вы Натальей Паатрикеевной интересовались.
– Роза знала и про то, что я полицейский.
– Зачем же вы ей сказали? Ну, теперь вообще все яснее ясного. Полицейского в городе они убивать не решились – слишком много шуму, потому и заманили в Китай. Итак, к Копытину у нас три ключика, и все три малоподходящие. Во-первых, Гуль. Его, конечно, попытать можно, но этот немец ничего против своего хозяина говорить не станет. До последнего будет держаться, понимая, что если смолчит, то ничего ему не будет, а если начнет вякать – может и головы лишиться.
– А как он объяснит визит ко мне?
– Очень просто. Договорится с околоточным из второго участка, даст ему красненькую, и тот подтвердит, что из-за занятости просил Гуля вместо него меблирашки проверить.
– А про свой интерес к квартирохозяйке Дунаевского он что скажет?
– Что-нибудь придумает. Например, скажет, что вы ему подозрительным показались, и он решил проверить знакомца арестованного фальшивомонетчика. Да что бы он ни сказал, ничего серьезного ему предъявить нельзя. Максимум – на увольнение без прошения. Теперь Наташка. Она, скорее всего, сейчас на одной из заимок Копытина. Сидела там всю зиму и всю весну, надоело ей это, вот она без спросу в город и приперлась. Пришла и сразу узнала про новую копытинскую пассию. Характер у госпожи Саяниной огневой, потому битва и про-изошла. Она в свое время за самим Иваном Павловичем с револьвером по двору бегала.
– Да вы что!
– Да. В десятом, по-моему, году наш благовещенский Крез решил себя каким-нибудь титулом украсить. Нашел в столице одну бедную графиню, престарелый батюшка которой был последним отпрыском рода, и хотел на ней жениться, договорившись с графом, что тот завещает ему права на титул и фамилию. Ударили они по рукам, Иван Палыч домой поспешил, к свадьбе готовиться, граф с дочкой вслед за ним поехали. А Наталья Патрикеевна в ту пору у миллионщика дома жила. Долго не решался Копытин ей о своей задумке сказать, и сказал, только когда ждать уже нельзя было – пароход с их сиятельствами к городу приближался. Наташка, как такую новость услышала, так совсем безумной сделалась. Схватила со стены револьвер и давай за коварным изменщиком гоняться. Сначала он по дому от нее как заяц бегал, потом во двор выбежал. На бегу халат скинул, чтобы не мешал, и во дворе очутился в одном белье. А надо вам сказать, что амурские пароходы всегда не по расписанию в Благовещенск приходят. Тому много причин, я про них говорить не буду. Вот и в тот день пароход не вовремя прибыл. Только не опоздал, как это в большинстве случаев бывает, а на полдня раньше пришел. Их сиятельства постояли на пристани-постояли, не увидели встречающих, взяли извозчика и поехали к господину Копытину. Заходят они во двор его особняка, а тут такая картина – жених в одних подштанниках по двору мечется, а какая-то растрепанная бабенка по нему из револьвера палит. Графиня что-то громко сказала батюшке по-французски, они развернулись и уехали. И деньги, полученные на свадьбу, не вернули. После этого Иван Палыч Наташку выгнал, а себе охрану из ингушей завел. Я из-за этой истории про ее связь с Копытиным вам и не стал писать, думал, что такое не прощается. А оно вишь как вышло!
Тараканов рассмеялся.
– Ну а теперь о третьем ключике. Найти его было труднее всего, но я все-таки отыскал. Судя по описанным вам приметам, отравитель – человек интеллигентный, наверняка с образованием, а таких среди местной хевры
[30] мало. Порасспрашивал я своих накатчиков
[31], и они мне про одного похожего блатного рассказали. Ваш знакомый юрист – это, скорее всего, некто Химик, из бывших студентов, живет на Северной у одной мамки
[32], Софьи Давидовны Сегаль, которая притон с целками
[33] держит. Сможете его опознать?
– Я его до конца жизни не забуду!
– Тогда вам сегодня же придется вернуться на родину. Я уже договорился с лодочником, в десять вечера он нас перевезет.
Окраина города была застроена маленькими домикам, похожими на обыкновенные избы. Колмаков взял с собой в пролетку надзирателя Вдовина – человека солидного, которого легко можно было принять за купца.
Извозчик подъехал к последнему дому на улице, слез с козел и постучался в ворота. Через минуту открылась калитка, замелькал огонек. Густой и сочный женский голос спросил:
