– Рохлин?!
– Не спешите. Я послал Бамбука к пострадавшему возчику. Обидчики с Рохлиным по приметам не схожи, им на вид не более двадцати пяти лет, Давид Абрамыч много старше будет.
– Тогда к чему вы мне все это рассказываете?
– А к тому, что этот возница вез человека, очень похожего на Рохлина, из Сахаляна! Рохлин и еще какой-то бородатый мужик подрядили его за десять рублей довезти их до остановки парохода напротив Буссе, там слезли и велели ждать. Но обратно не вернулись, вместо них пришли двое парней с ножами.
– Получается, что Рохлин и кто-то из его сообщников у Буссе сели на пароход. Он в Сретенск шел?
– А куда же еще?
– Надо срочно туда ехать!
– Экий вы, Осип Григорьевич, нетерпеливый, все вам срочно и срочно. Ехать надо, конечно, только…
– Что только?
– Полицмейстер меня не отпускает. Вчера два часа отчитывал за то, что раскрываемость по сравнению с прошлым годом упала на три процента. Я ему говорю: года еще и половина не прошла, наверстаю, а он не слушает, кричит, отставкой пугает. В общем, велел мне никуда не отлучаться и сыщиков своих никуда не отправлять. Злой он на меня почему-то.
– Тогда я один поеду.
– И чего вы один станете делать, если Рохлина найдете? Не отравил он вас, так в Амуре утопит, одного-то.
– И что вы предлагаете, сиднем сидеть?
– Нет, не предлагаю. Давайте Бамбука пошлем?
– Бамбука? Это бесполезно.
– Почему?
– Что китаец сделает, если Рохлина приметит? К казакам обратится или в полицию пойдет? Да его и слушать никто не станет!
– Верно.
– Мы с ним вдвоем поедем. Билет в третьем классе до Сретенска всего-то четыре рубля и стоит.
– До Сретенска билета брать не надо. Смотрите сюда. – Колмаков вернулся к карте. – Если Рохлин убежал из города навсегда, то на реке вы его не найдете. Если же он думает вернуться, то далеко не побежит. В этом случае он остановится где-нибудь на китайской стороне, напротив одного из наших поселков, не более чем в пятистах верстах от города, чтобы не терять связи с оставшимися в Благовещенске членами шайки. Поэтому вам надобно будет обследовать только вот эти населенные пункты: Старо-Кумарский, Ново-Воскресенский, Черняево ну и, пожалуй, Бекетовский, дальше забираться я смысла не вижу. Связь будем держать по телеграфу, на каждой остановке справляйтесь о корреспонденции на имя, – Колмаков выдвинул ящик стола и вытащил оттуда крестьянский шестимесячный паспорт, – на имя Агафона Рыжикова. На, дарю, это документик одного утопленника. Вещи его вместе с паспортом на берегу Зеи на прошлой неделе нашли, а тело только вчера к берегу прибило.
– Спасибо, друг! Не успел воскреснуть, как вы меня опять в покойники переводите? Да и путешествовать, как я понимаю, придется на свой счет?
– Ну а как же? Вам же Кунцевич на эти цели сотню ссудил! Да к тому же вы сами только что сказали, билет на нижнюю палубу недорогой.
Глава 4
Вечером Тараканов и Бамбук выехали по направлению к Сретенску на крупном пассажирском пароходе «Андрей Парамонов» в качестве трюмных пассажиров. План действий у Осипа Григорьевича был примитивным: выходить на каждой более-менее крупной пристани, обследовать населенный пункт, особенное внимание уделяя трактирным заведениям и ночлежкам, и действовать по обстоятельствам.
Путешествие в третьем классе сильно отличалось от вояжа в отдельной каюте. В трюме было тесно и грязно, из-за спертого удушливого воздуха было трудно дышать, гомон пьяных голосов мешал спать. Но на второй класс денег не было.
В Старо-Кумарском, который проходили ночью, даже не остановились – мест на пароходе не было, в Ново-Воскресенском, маленьком казачьем поселке, не имевшем даже почтово-телеграфной конторы, Тараканов решил не выходить. Утром следующего дня пароход причалил к Черняеву.
Станица была довольно большим поселением. Главная улица, вытянувшаяся больше чем на версту вдоль Амура, представляла собою торгово-увеселительные ряды. Лавки, чайные, трактиры, столовые и «номера» чередовались одно за другим, ютясь в маленьких, наскоро сколоченных домиках. Не лучшие помещения занимали и убогие кинематографы, носящие при этом громкие названия: «Париж», «Художественный», «Бристоль».
Вся станичная общественно-деловая жизнь протекала на этой улице.
На китайской стороне против Черняева стоял поселок с преимущественно японским женским населением, состоявший почти целиком из «чайных домиков», посетители которых меньше всего искали чая. Между двумя берегами то и дело шныряли лодки, везя «за границу» искателей женской ласки и иных удовольствий и возвращая обратно далеко не всех.
Тараканов пробыл в станице три дня и три ночи. Они с Бамбуком обошли все трактиры и чайные, посетили все синематографы, побывали во всех местных «отелях», ездили и на противоположный берег, гуляли там рядом с «чайными домиками» и чуть не заглядывали к ним в окна. На четвертый день Осип Григорьевич, уже склонявшийся к мысли, что затеянное им предприятие не что иное, как авантюра, все же решил продолжить путешествие и отправился на пристань за билетами. Отстояв полчаса в очереди, коллежский секретарь протянул в будку-кассу деньги и попросил два третьих класса до Бекетовского. Получив билеты и сдачу, он, пересчитывая на ходу монеты, пошел к поджидавшему его Бамбуку.
– Ты куды лезешь? – донеслось от кассы.
Осип Григорьевич обернулся и увидел, что к окошку кассы пробирается крепыш в сером пиджаке и с огромной черной бородой.
– Куды без очереди прешь, говорю? – повторил вопрос плюгавый мужичонка, в картузе с надорванным козырьком, в онучах и лаптях.
Бородатый, не удостоив мужичка ответом, ударил того в челюсть. А когда мужичок упал на руки стоявших сзади, не обращая больше ни на кого внимания, повернулся к кассе и произнес:
– Один во второй класс, до Благовещенска.
Перед глазами Осипа Григорьевича промелькнула сцена в Обществе приказчиков: он вспомнил, как Богомолец кричал на Копытина, а какой-то тип в сером пиджаке насильно усадил его на стул.
Тараканов поманил к себе Бамбука, прошептал ему что-то на ухо и встал в конец очереди.
За бородачом следили, сменяя друг друга: на верхнюю палубу им хода не было, поэтому на каждой остановке стояли у сходень, высматривая, не сойдет ли их знакомец на берег раньше времени. Но «серый пиджак» доехал до самого Благовещенска. На городской пристани он взял извозчика и поехал на Зейскую пристань, где купил билет на пароход «Быстрый», отходящий в Зею через сутки, и поселился там в качестве пассажира. Оставив Бамбука на пристани, Тараканов поспешил в сыскное отделение.
– Наконец-то! – обрадовался, увидев его, Колмаков. – Я уже две телеграммы вам дал – в Черняево и даже в Джалинду, а от вас ни звука.
После того как Тараканов рассказал про встречу с «серым пиджаком», Колмаков надолго задумался.
