— Проживаете в Кругцелле? — уточнил Клуфтингер.
Кругцелле являлся обособленным поселением, там издревле существовал молокозавод, где и работал почивший Вахтер. А теперь, в результате программы экономического развития, поселок стал пригородом Альтусрида.
— Нет-нет, — отчаянно замахал свидетель, — у меня дом в Имменштадте возле Калвариенберга. Мне, конечно, нелегко каждый день катать за сорок километров. Но работа в Кругцелле того стоит.
«Хорошо, что свидетель так словоохотлив», — отметил Клуфтингер. Голос у Барча был низким и приятно бархатным. Может, не такой уж он и злодей?
— Почему вы решили навестить Вахтера в тот вечер?
— Так он не вышел на работу. Небывалое дело. Тем более когда назначена важная встреча. С рекламщиками из крупного агентства, чтобы обсудить ролики. Для нашей новой линейки сыров. И вдруг он не явился. Я бросился звонить. Сначала на мобильник, потом на домашний. Но все без толку.
Барч заискивающе посмотрел на комиссара. Клуфтингер хранил молчание.
— Знаете, Филиппа ведь на фирме всегда считали таким правильным. Чуть ли не занудой.
Клуфтингер домиком поднял брови. Барч тут же принялся оправдываться:
— Полная чепуха, конечно! Чего только не болтают, когда человек за короткий срок так высоко взлетает! Да еще умеет поприжать других…
— Вахтер был вашим начальником?
— Формально да. Но мы, скорее, работали в команде. Так сказать, дополняли друг друга. Я ведь добряк по натуре, а Филипп — он иногда держался уж чересчур высокомерно.
Клуфтингер сделал себе пометку.
— Ну, это на взгляд тех, кто его мало знал. Он мог быть и очень обходительным, вы понимаете, о чем я? — Барч хрюкнул. — Когда дело касалось дамочек.
«А он быстро оправился», — подумал Клуфтингер.
И, будто уловив его мысль, Барч сделал скорбное лицо:
— Ах, все это так ужасно!
— Да. И что было дальше, когда вы пришли?
— Я позвонил. Два звонка, как обычно. Это мой фирменный знак, — снова оживился Барч. — Филипп не открыл, но его «ягуар» стоял перед гаражом. В общем, я почуял неладное. Тут и заметил, что дверь вроде бы только прикрыта. Ну, я толкнул ее и вошел. А там он лежит…
— И вы вызвали полицию?
— Нет, сперва я подошел к нему: мало ли что? И сразу понял. Не то чтобы я мертвяков вижу каждый день, но по нему сразу стало понятно, что мертвый. Он так выглядел!
— Как?
— Ну, глаза открыты и как-то выпучены. Рот тоже открыт. — Барч беспокойно заерзал на стуле, ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу сорочки. Над губой выступили капли пота. — А на шее… на шее эти ужасные полосы. Брр! Я так струхнул, что выскочил оттуда как ужаленный. И только на воздухе слегка очухался.
— То есть вы убедились, что ваш коллега мертв? — с кресла подал голос Штробль.
Барч развернулся к нему:
— Знаете, пульс я ему не щупал, если вы об этом. Но и без того стало ясно, живые так не выглядят. Мертвый он был, мертвее некуда, хоть я с покойниками раньше дела не имел. Мне аж дурно стало.
На последней фразе свидетеля Клуфтингер вгляделся в лица коллег. Но те никак не отреагировали на заявление Барча, что его тошнит при виде трупа.
— Дальше?
— Что дальше? А… Я вызвал полицию, и все. Остальное вы знаете.
— Заметили что-нибудь в квартире? Необычное, я имею в виду.
— Да. Покойника на полу.
Майер хохотнул, но комиссар строгим взглядом призвал его к порядку.
— Я спрашиваю: не бросилось ли вам чего-то в глаза в квартире или в подъезде? — Клуфтингер резко сменил тон.
— Нет, ничего. Я сразу выскочил.
— Где вы находились до приезда полиции?
— Торчал у подъезда. Мне приказали не уходить и ни к чему не прикасаться. Я так и сделал.
Клуфтингер остался доволен ответами. Он откинулся на спинку офисного кресла и спросил уже более миролюбиво:
— Когда и как вы познакомились с Вахтером?
— Минуточку. Это было тринадцать… нет, четырнадцать лет назад. Я уже работал в фирме, когда Филипп, то есть господин Вахтер устроился к нам.
Клуфтингер насторожился:
— То есть Вахтер пришел на завод много позже и тем не менее стал вашим начальником?
— Начальником! Тоже мне! Мы были командой. Да, на бумаге — начальник, а на деле — не так. Говорю же вам, мы были одной командой!
От Клуфтингера не укрылось, как разволновался свидетель. Надо будет вернуться к этому вопросу. А пока он продолжил:
— Вы дружили?
— Ну, закадычными друзьями мы, конечно, не были. Но понимали друг друга с полуслова. Знаете, когда вместе работаешь в руководстве, волей-неволей сближаешься.
— А помимо службы встречались?
— Ну, если уж на то пошло, раз в неделю ездили играть в гольф. В Хелленгерст. Мы оба состоим в клубе.
— Какие отношения сложились у господина Вахтера с другими коллегами и подчиненными? Может быть, у него имелись враги?
Реакция Барча последовала мгновенно:
— Какие враги, что вы! Само собой, конфликты иногда случались. Кое-кто из коллег, особенно из новеньких, ясное дело, завидовал его положению, может, и поукоротить хотел бы. Да что они могли! Вахтер являлся ценнейшим работником. Светило в своей области.
Такого Клуфтингер не ожидал.
— Но если он был так хорош, то почему работал здесь? С такими талантами можно делать карьеру и где-то повыше, разве не так?
Барч призадумался.
— Нет. Филипп просто не хотел уезжать отсюда. Ему здесь нравилось. В Альгое. Он всегда говорил, что для него это — подарок судьбы, жить и работать здесь. Думаю, он не уехал бы ни за какие деньги.
— А вы не метили на его место? — сменил тему Клуфтингер.
— Ну хватит! — возмутился Барч. — Я не позволю ставить меня в подобное положение! Я буду…
— У господина Вахтера есть семья? — спокойно пресек выброс ярости Клуфтингер.
Барч, на удивление, сразу успокоился.
— Много-то он не рассказывал. Знаю, что есть две дочери. Одна живет за границей. То ли в Италии, то ли в Южном Тироле. Вот с ней он вроде бы еще общался. А с другой, как и с экс-супругой, вовсе нет. Думаю, той оказался поперек души папенькин образ жизни. Оно и понятно: одна подружка за другой. И вообще, если спросите меня, именно здесь вам и надо копать.
— Где — здесь?
— Ну, со всеми этими дамочками. Там разыгрывались такие драмы!
— Какие драмы?
— Точно я опять же не знаю, но обиженных имелось много. Он же их менял как перчатки.
