Нет никаких записей о присутствии среди баронов Стефана Лэнгтона, несмотря на то что именно он познакомил их с хартией Генриха I. Обозначив перед ними цель, к которой им следует стремиться, он, судя по всему, сосредоточил усилия на том, чтобы заставить короля прийти к пониманию с баронами. И уж точно он не мог объединиться с ними в желании идти войной на короля, если он откажется удовлетворить их требования.
Вернувшись в Англию, Иоанн сразу понял, что ему предстоит иметь дело с более сильной и широко распространившейся оппозицией, чем когда бы то ни было раньше. Король понятия не имел, остались ли еще бароны, на которых он мог положиться. Как всегда недоверчивый и подозрительный, он понимал, что, если таковые есть, их немного. Среди епископов он мог рассчитывать на поддержку только своих выдвиженцев, от всех прочих он не ждал ничего хорошего. Чтобы умиротворить епископов и привлечь их на свою сторону, он 21 ноября даровал им хартию, в которой уступал право свободных выборов епископов кафедральным капитулам. Это было всего лишь подтверждение установившейся практики, которую капитулы, по крайней мере теоретически, всегда использовали. В любом случае хартия прекращала назначение епископов сверху, к которому Иоанн и папский легат Николай слишком часто прибегали, в нарушение упомянутой практики. Незадолго до этого, в День Всех Святых, Иоанн выплатил архиепископу и епископам полугодовой платеж в размере шести тысяч марок в компенсацию за потери, понесенные во время интердикта.
В том году королева дала жизнь второй дочери, которую назвали в честь матери — Изабелла. Отношения Иоанна с супругой после возвращения в Англию стали напряженными, и 3 декабря он написал следующее письмо:
«Король Теодориху Германскому. Мы повелеваем тебе без задержек направиться в Глостер с королевой и там поместить ее в палаты, где нянчат нашу дочь Джоан. Там она должна оставаться до нашего особого распоряжения. Мы приказали шерифу Глостера принять вас и обеспечить всем, что необходимо ей и тебе. Засвидетельствовано мною лично в Корфе».
Шотландский король Вильгельм Лев умер в Стерлинге 14 декабря. Его преемником стал сын — шестнадцатилетний Александр.
Король провел Рождество в Вустере, но оставался там только один день, после чего поспешил в Лондон и остановился в главной резиденции английских тамплиеров в Нью-Темпле.
Бароны, как и было согласовано, пришли к Иоанну 6 января 1215 года на праздник Крещения. Они прибыли в боевом строю, и их смелый тон в разговоре с королем продемонстрировал самый решительный настрой. Бароны потребовали восстановления хороших законов короля Эдуарда и положений хартии Генриха I, что он поклялся сделать, когда ему отпустили грехи в Винчестере в 1213 году.
Иоанн ответил, что такой серьезный вопрос требует осмысления, и предложил перемирие до Фомина воскресенья — 26 апреля. Это даст ему время подумать и посоветоваться. Бароны были хорошо знакомы с его тактикой затягивания и не желали довольствоваться обещаниями, которые в конце концов все равно окажутся тщетными. После долгих дебатов Иоанн предложил, чтобы три самых уважаемых человека королевства выступили гарантами его честных намерений. Бароны согласились. Соответственно, Стефан Лэнгтон, архиепископ Кентерберийский, Эсташ, епископ Или, и Уильям Маршал, граф Пембрук, поклялись, что в назначенный день король удовлетворит все их разумные требования.
Чтобы обеспечить поддержку церкви, Иоанн 15 января возобновил выданную церкви хартию в более четких терминах. Теперь он обещал, что, независимо от того, какие обычаи доселе соблюдались и какими правами он и его предки пользовались, во всех соборах и аббатствах Англии отныне и навсегда выборы прелатов станут свободными. Но для себя и своих наследников он сохранил право опеки и получения доходов с вакантных престолов, но обещал больше не препятствовать и не задерживать выборы, если предварительно будет испрошено согласие на них. Это согласие он обещал давать без задержки, указав, что в случае задержки выборщики получат право вести выборы, как если бы разрешение было получено. Также король обещал не отказывать в своем согласии, если не сможет привести законных оснований для этого. Он отправил копию хартии папе и попросил ее одобрения.
Тем самым Иоанн рассчитывал заставить всю знать королевства принести ему клятву верности. В качестве последней предосторожности на Сретение 2 февраля он принял крест крестоносца, что теоретически защищало его на его землях от всех нападений врагов. Как отметил Роджер Вендоверский, он сделал это скорее из страха, чем из набожности, поскольку представлялось в высшей степени маловероятным, что в его намерения входило повторение героического примера его брата Ричарда.
Епископ Или Эсташ умер в Рединге 3 февраля и был похоронен в соборе. Это был человек большой учености и благоразумия. При нем был пристроен Галилейский притвор к кафедральному собору.
Иннокентий III 30 марта подтвердил хартию, данную «нашим возлюбленным Иоанном, славным королем Англии, кафедральным соборам Англии». Иоанн понял, что ему удалось укрепить свои позиции в Папской курии.
Мастер Александр, любимый теолог Иоанна, во время интердикта получил большое вознаграждение в виде разных бенефиций, но, когда архиепископ и остальное духовенство вернулись в Англию, он лишился средств существования. Он решил обратиться к папе, и Иоанн дал ему рекомендательное письмо.
«Господину и святейшему отцу Иннокентию, милостью Божьей верховному понтифику, Иоанн, милостью Божьей и пр. Да будет известно вашему святейшеству, что те лживые наветы, которые были возведены на мастера Александра из Сент-Олбанса, распространялись дыханием зла, и было бы уместно упомянуть, без тени лжи, что как облыжно обвиняли Исаию иудеи и Моисея за эфиопскую женщину, а святого Павла за семь церквей, так же оговаривает мастера Александра клевещущая толпа. Поэтому мы взываем к вашему милосердию и, если так случится, что мастер Александр падет к ногам вашего святейшества, молим вас оказать ему покровительство, из любви к Господу и к нам. Засвидетельствовано мною лично в Нью-Темпле, в Лондоне, в двадцать третий день апреля».
Из путаных ссылок на Священное Писание, наглого сравнения мастера Александра с Исаией, Моисеем и святым Павлом и весьма неожиданного перехода от помпезной латыни к просторечному английскому языку можно предположить, что мастер Александр сам написал это письмо и представил Иоанну.
29 апреля король доверил своего младшего сына Ричарда своему преданному другу Питеру де Моле.
«Мы посылаем тебе нашего возлюбленного сына Ричарда, чтобы ты хорошо заботился о нем и обеспечил его самого, его наставника Роджера и еще двух герольдов и прачку всем необходимым».
Недовольные бароны собрались в Стэмфорде на Пасхальной неделе, 19–26 апреля. Они являли собой грозную, вооруженную до зубов силу. Армия насчитывала две тысячи рыцарей, а также коней, пеших солдат и обслуживающий персонал.
Роджер Вендоверский приводит список «главных проводников этой заразы», и исследование некоторых имен показывает, как широко распространилось недовольство баронов и какую высокородную знать затронуло.
