– Она должна уйти, – произнесла женщина тоном, не терпящим возражений. – Сейчас же.
– Я хочу, чтобы она осталась здесь.
– Мне наплевать на то, что ты хочешь, – ответила она с французским акцентом. – Это мой дом и…
– Я плачу тебе достаточно.
– Нет, – ее голос был пропитан ядом. – Не за это.
Последнее, что хотела Маргарита, так это втянуть его в неприятности.
– Все хорошо, Рен. Я пойду.
Гнев на его лице в буквальном смысле испугал ее. Рен бросил на женщину уничтожающий взгляд, затем проводил Маргариту вниз по лестнице к задней двери.
– Я прошу прощения за это, – сказал он, как только вывел ее из дома и подвел к машине.
– Все хорошо. Увидимся позже.
Рен кивнул, затем открыл для нее дверцу машины. Посадив Маргариту, он облокотился рукой на окно, и его взгляд, наполненный неимоверной тоской, поразил ее.
Она накрыла своей рукой его руку и улыбнулась.
Как только Маргарита завела машину, Рен отстранился, наблюдая за ней, пока она не выехала со стоянки, а затем возвратился в дом.
Он встретил Николетту в холле. Эйми стояла позади матери с видом абсолютного раскаяния.
– Если ты еще раз будешь угрожать одному из моих сыновей, то я увижу тебя мертвым, тигр.
Он с горечью усмехнулся.
– Можешь попытаться, медведица. Ты не преуспеешь.
Николетта сдержала гнев, когда он отошел от нее и поднялся наверх.
– Это не его вина, maman, – произнесла Эйми. – Я сказала ему, что она может зайти…
Николетта дала Эйми пощечину.
– Если ты еще раз подвергнешь этот дом опасности, то я выкину тебя. Ты поняла меня?
Эйми кивнула.
– Папа? – громко позвала своего супруга Николетта.
Он вышел из двери, ведущей на кухню.
– Да?
– Собери совет. Я думаю, пришло время положить конец мучениям, которые доставляет нам тигр.
Глава 5
Рен стоял в маленькой ванной комнате рядом со спальней и осыпал Марвина ругательствами за то, что тот брызгал в него водой.
– Прекрати, Марвин, – рыкнул он на игривую обезьянку, которая теперь корчила ему рожицы. – Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда вода попадает мне в глаза.
Он ненавидел быть ослепленным. Никто из его вида не выносил этого, – и это было странно, если учесть, что им нравилось резвиться в воде.
Просто они ненавидели любое проявление слабости. Слабый тигр – мертвый тигр.
Его мертвый отец – яркое тому доказательство.
Двери, которые Рен оставил слегка приоткрытыми, отворились, и показалась Эйми.
– Что вы вдвоем тут делаете?
Рен выдернул расческу из волос и огляделся, ища путь к отступлению, но единственный выход лежал через медведицу. Он разозлился из-за того, что она застукала его за этим занятием. Он не хотел, чтобы кто-то узнал, чем он занимался.
Эйми вошла в комнату и закрыла за собой двери. Наклонив голову набок, она окинула Рена пристальным взглядом, тем самым встревожив его еще больше.
Марвин стрекоча, прыгал вверх-вниз в раковине.
– Ты пытаешься распутать свои волосы, верно?
Рен ничего не ответил, положив расческу рядом с Марвином. Это не ее дело.
– Все из-за той человеческой девушки?
Рен попытался пройти мимо Эйми, но она загородила проход.
– Все хорошо, Рен, – нежно сказала она. – Я никому о ней не скажу. Поверь мне, я знаю все о невозможных отношениях.
Да уж, неделю назад он застукал ее с волком Фангом. Целующимися. Если бы их обнаружил кто-нибудь другой, то Фанга убили бы или серьезно покалечили. Но, к их счастью, Рена меньше всего интересовало, кто согревает Эйми в постели. В любом случае это не его дело.
Она взяла расческу с умывальника.
– Хочешь, я помогу тебе?
Часть его существа хотела зарычать на нее и послать подальше, но другая понимала, что помощь не помешала бы.
– Можешь попробовать, – пробормотал он. – Но, мне кажется, это безнадежно.
Он уже больше часа пытался справиться со своей копной волос, но, кроме неудачных попыток и боли, ничего не выходило.
И это все, потому что он хотел…
Хотел невозможного. Впервые в жизни, он захотел почувствовать, как женщина зарывается пальцами в его волосы, и Эйми не была той, которую он так страстно желал.
Он желал Мэгги.
Лицо Эйми смягчилось, пока она пыталась расправиться с маленьким запутавшимся клоком волос. Спустя несколько минут единственным результатом безуспешных попыток была наполовину сломанная расческа. Она разочарованно вздохнула.
– Значит так, Рен, нам нужен специалист. Позволь позвать на помощь Марджи. Она – лучшая в распутывании колтунов. Если кто и может справиться с этим, так это она.
Как только Эйми направилась к двери, Рен остановил ее.
– Почему ты так дружелюбно ко мне относишься?
Никто из медведей не относился к нему хорошо. Большинство из них едва его терпели.
Но Эйми всегда была добра к нему.
Она улыбнулась.
– Ты мне нравишься, звереныш. И всегда нравился. Я знаю, что ты не опасен… Я имею в виду, что знаю: ты можешь убить нас, и поэтому ты опасен, но также я знаю, что ты никого, кроме себя, не подвергнешь бессмысленному риску.
– Но ты все равно боишься меня.
Она посмотрела на него, и ее взгляд смягчился.
– Нет. Я боюсь за тебя, Рен. А это большая разница.
Растерявшись от запутанности ее слов, он нахмурился.
Эйми тяжело вздохнула.
– Тебе не нравиться быть в чьем-то окружении, звереныш. Я знаю, что ты нарочно совершаешь недопустимые вещи, чтобы только тебя оставили в покое, и я боюсь, что в один прекрасный день, ты натворишь такое, что заставит остальных навсегда от тебя отвернуться.
Она мельком взглянула на Марвина, который наблюдал за ней, будто понимал ее и во всем с ней соглашался.
– Я знаю свирепость твоего рода. Знаю, что Билл прислал тебя сюда, чтобы уберечь от клана твоего отца, жаждущего убить тебя прежде, чем ты будешь в состоянии сам за себя постоять. Хочешь верь, хочешь нет, но я не хочу видеть, как тебе причиняют боль. Каждый в своей жизни заслуживает крупицу счастья. Даже тигарды.
Эти слова глубоко тронули его. Не удивительно, что волк увлечен ею. Для медведя у нее доброе сердце.
– Спасибо, Эйми.
Она кивнула и ушла. Марвин защебетал, когда Рен снова принялся распутывать свои волосы. Обезьянка не понимала, почему Рен пытается изменить себя. Для Марвина это не имело смысла.
