– Это не составило мне никакого труда.
– Я никогда тебя не забуду, – выдохнул он и, взяв ее за руку, поцеловал в ладонь.
А потом вышел из машины.
Маргарита повернулась на водительском сидении и опустила окно.
– Рен?
Он повернулся.
– Все закончено, Мэгги. Так должно быть.
Прежде чем она успела ответить, он исчез в здании, даже не оглянувшись. Она слушала радио. Тихо играла песня Эдвина Маккейна «Я буду», заполняя пустоту, оставленную Реном.
Но сердцем она знала, что никто не поможет. Никто, кроме Рена. А он был полон решимости держаться от нее подальше.
Может, это было и к лучшему. В Рене присутствовало что-то очень темное и зловещее. Может, он прав. Может, с ним действительно что-то не так.
Газеты каждый день пестрели сообщениями о женщинах, которые выбрали себе неподходящих дружков или мужей. Многие из этих женщин не дожили до того, чтобы сожалеть об этом.
Но Рен не причинил бы ей боли. Она инстинктивно знала об этом.
«Да, но пока ты не решишься довериться мне, надежды нет».
Рен хотел свободы, а она отказывалась бежать за ним.
Она – Маргарита Гудо. И если в ее жизни больше ничего не осталось, то, по крайней мере, у нее есть гордость.
– Прощай, Рен, – прошептала она. – Надеюсь когда-нибудь, после того как ты научишься доверять, мы увидимся вновь.
Глава 6
Рен чувствовал себя полнейшим придурком, когда зашел через заднюю дверь в Санктуарий. Он заставил себя спокойно закрыть двери вместо того, чтобы хлопнуть ими. Он не хотел находиться здесь. Единственное, чего он желал, – это быть рядом с Мэгги.
Даже сейчас он мог ощущать ее аромат на своей коже и ее тело, прижимающееся к нему. Он жаждал ее со всепоглощающим безумием, которое грозило превратить его в истинную форму и пробуждало желание броситься за ней, чтобы вернуть ее.
Но этому никогда не суждено случиться.
В его жизни для нее нет места.
– Ты опоздал, тигр, – рыкнул Реми на Рена, вошедшего в кухню. – Где ты, черт побери, пропадал?
Рен проигнорировал его, снял с дверного крючка белый передник, и, протянув его через голову, завязал вокруг талии. Марвин подбежал к нему и, сердито тараторя, начал выражать свое недовольство тем, что был оставлен наедине с медведями на такое продолжительное время.
– Извини, обезьянка, – тихо произнес Рен. – Сегодня днем я был занят.
Марвин поджал губы перед тем, как запрыгнуть Рену на руку и, забравшись на шею, растрепать волосы. Рен пригладил их, но ничего не сказал.
Реми, выкатив со склада очередную бочку, окинул его враждебным взглядом.
Со стороны бара в кухню зашел Тони, неся в руках гору посуды. Вздохнув с облегчением, он взглянул на Рена и указал ему на большую, из нержавеющей стали раковину.
– Чувак, у нас сегодня много работы. Клянусь тебе, такое чувство, что наступил Марди Гра или что-то в этом роде.
Рен посмотрел на настенные часы. Он опоздал на пятнадцать минут, а Тони все еще загружен.
Тони склонил к нему голову.
– Не беспокойся, я все успею. Но остерегайся Реми, он целый день в плохом настроении.
Рен фыркнул в ответ. Реми постоянно находился в плохом настроении. У медведя был вечный ПМС.
– Не гони, – предупредил Рен Тони, пока тот снимал с себя передник и вытаскивал ключи из заднего кармана. – На улице стоит полицейская машина.
– Спасибо за совет.
Как только Тони ушел, Реми остановился с бочонком и опять свирепо взглянул на Рена.
– Что? Теперь будешь просить помощи?
Рен проигнорировал его, поднимая пустую лоханку для мытья посуды.
Реми наклонил голову.
– Ты – любитель людей, тигр. Где ты был сегодня днем?
Он ощущал желание медведя накинуться на него – ведь это заложено в природе Реми, как и в его собственной. Но к счастью, медведь обладал здравым смыслом. Не обращая на него никакого внимания, Рен направился в бар – убирать столы.
Это был обычный вечер, с тусующимися под песни в стиле хэви-метал туристами и байкерами. «Howlers» выйдут на сцену намного позже. За исключением гитариста Кольта, группа имела склонность спать весь день и вставать только с наступлением сумерек. Животным тяжело находиться в человеческом обличии на протяжении всего дня.
Только по-настоящему сильные могли справиться с этим.
Так как наступило время обеда, столики были заняты людьми, которые пришли подкрепиться. Вер-Охотников среди них было мало. Рен был одним из немногих, кто пришел так рано. Светлое время суток его не очень беспокоило. Несмотря на то, что Рен, как Вер-Охотник, был достаточно молод, он не испытывал никаких проблем с пребыванием в обличии человека, даже до наступления темноты. И Рен точно не знал почему.
Может, это связано с тем фактом, что от зверя внутри него требовалось столько же усилий, чтобы удерживать полноценную форму тигра или барса, сколько и для поддержания облика человека. Он отработал эти навыки ранее, чтобы, по крайней мере, попытаться ужиться среди других животных.
К сожалению, такой вариант был спорным, поскольку они могли учуять, что он гибрид. Единственное, что он не мог изменить даже при помощи магии, – это свой запах. И он ненавидел это.
Рен заполнил поднос и направился обратно через бар к двери, ведущей на кухню. За стойкой бара стоял Фанг. Он открыл дверь и придержал ее для него.
В благодарность Рен кивнул головой. Фанг был волком и появился в Санктуарии почти полтора года тому назад. Он провел первые несколько месяцев в коме после жестокого нападения Даймонов, которые сделали волка полностью беспомощным. В отличие от голливудских легенд о вампирах, Даймоны не только пили кровь, но и высасывали души из жертв в собственные тела, чтобы продлить себе жизнь. Так как Вер-Охотники владели магией, Даймоны особенно настойчиво их преследовали, потому что, убив Вер-Охотника, они могли заполучить эти способности.
Нападение Даймонов имело тяжелые последствия, и Рен понимал, почему Фанг оказался в коме. Волку чертовски повезло, что он остался в живых.
С того странного дня Благодарения, когда Фангу впервые удалось подняться с постели, он постепенно восстанавливал силы, но волк все еще был серьезно травмирован после того нападения.
– Что случилось с твоими волосами, тигр? – спросил Фанг.
– Они отвалились.
Фанг покачал головой, когда Рен прошел мимо него в кухню. Он остановился около раковины. Марвин спрыгнул с его плеча на полку, пока Рен перекладывал грязную посуду с подноса в посудомоечную машину.
– Как прошел день?
