– Он не имеет права, раз уж является Убийцей.
Савитар повернулся и взглянул на блондина-тигра, который без позволения вмешался в разговор. Тигр выдвинулся вперед.
По выражению лица Савитара Данте мог предположить, что мужчина не был удивлен.
– И кто ты?
– Я – Зак Тигариан, кузен Рена.
Анелизе нахмурилась, втянув носом воздух.
– Но ты не снежный барс. Ты – тигр.
– Я прихожусь ему родственником по отцовской линии. Его отец был тигром.
Савитар потер подбородок и, прищурив черные глаза, впился взглядом в тигра.
– И что ты знаешь об этой проблеме?
– Я знаю, что Рен хладнокровно убил обоих своих родителей. Обоих.
Савитар окинул его лукавым взглядом.
– Если ты знал об этом, то почему раньше не вынес на обсуждение Омегриона?
– Потому что боялся высунуться. Тогда я был молод и боялся кузена. Не говоря уже о том, что человек Билл Лоренс увез его и спрятал в Санктуарии Николетты прежде, чем я успел кому-либо рассказать. Как только Рена укрыли там, я лишился возможности передать его в руки правосудия.
Было заметно, что объяснения тигра не особо убедили Савитара.
– А теперь все в порядке?
– Да, я больше не боюсь его. Для него настало время расплаты за содеянное. Не говоря уже о том, что у него проявляются признаки трелосы, которая поражает преимущественно его вид. Тигарда нужно остановить прежде, чем он убьет еще кого-нибудь.
Данте встряхнул головой от охватившей его ярости.
– Что такое? – шепотом спросил Фьюри.
– Он лжет.
– Я не чую этого.
– Ну да, но когда в деле замешано столько денег… – он с хмурым видом покачал головой. – Я не доверяю мистеру Версаче.
Савитар тяжело и устало выдохнул.
– Что же, судя по всему – это проблема Катагарцев. Аркадиане, возвращайтесь домой.
Они начали было возражать, но Савитар быстро выпроводил их из зала, возвратив каждого в свое время.
Всех кроме…
Вэйна Катталакиса.
Николетта поднялась с места, как только Вэйн сел рядом с братом Фьюри.
– Почему он все еще здесь? Он же – Аркадианец.
Савитар изогнул бровь и посмотрел на нее.
– В самом деле, Ло, ты – дьявольски наблюдательная медведица. Но Вэйн, строго говоря, относится к обоим лагерям. Он имеет все права возглавлять катагарскую ветвь Ликосов.
Фьюри злобно усмехнулся медведице.
– Я глава только фигурально и у меня нет никакого желания бросать вызов Вэйну и получить пинок под зад от собственного брата.
Разгневанная на двух волков, Николетта прищурилась.
– Он неравнодушен к тигру.
Вэйн пожал плечами.
– Я неравнодушен к правде, Ло. К хорошей, плохой или беспристрастной.
Зак подошел к сидящей медведице и встал рядом с ее местом.
– Правда в том, что трелоса перешла со стороны матери Рена. Почти все члены ее семьи заразились этой болезнью. Вот почему Рен – последний из их рода. Даже она обезумела в конце своей жизни. Кто-то сказал, что Рен убил ее только после того, как она первая на него напала.
Данте наблюдал за лицом Савитара, который взвешивал слова тигра.
– Возможно, – заключил Савитар после небольшой паузы. – Но Рен пока еще не достиг полового созревания. Он только на пути к зрелости.
Зак возразил:
– Ему только сорок пять. Период созревания для его вида может длиться до возраста шестидесяти лет.
– Не обязательно, – произнес Савитар. – Все зависит от генов.
– Период половой зрелости начался у него позже, – вставила Николетта. – Я достоверно знаю об этом. Он лишь в последние несколько дней стал проявлять сексуальную активность. И из-за этого он становится все раздражительнее и раздражительнее. Он стал неуравновешенным. Его даже арестовали за нападение на людей-охранников.
Она покачала головой и продолжила:
– Сегодня днем его сфотографировали и показали по местным новостям, потому что люди увидели его в человеческом обличии в зоопарке, в клетке с белыми тиграми. Скажите мне, что это не сумасшествие.
Она окинула взглядом каждого из оставшихся участников Катагарцев, уговаривая их встать на ее сторону.
– Его действия ставят всех нас под угрозу. Если люди когда-нибудь узнают о нас…
– Чушь собачья, – выкрикнул Данте. – Как по мне, здесь попахивает жадностью.
– Это смешно, – возразил Парис. – Мы животные, а не люди. С каких пор кто-либо из нас беспокоится о деньгах.
Данте поднял руку.
– Эй? Когда-нибудь был в моем клубе «Инферно»? Он приносит охрененный доход. По существу, я второй из самых богатых Катагарцев в мире. И кто же меня обогнал? Рен Тигариан. От всего этого дела несет заговором. – Он пристально посмотрел на тигра, взгляд которого был абсолютно пуст.
Лисандер почесал подбородок.
– Не знаю. Если он подвергнет нас опасности…
– Рен не опасен, – вмешался Вэйн. – Я знаю этого парня. Он спокоен и замкнут. И никогда не сделает ничего, что привлечет к нему внимание.
Николетт презрительно усмехнулась Вэйну.
– И что ты в действительности знаешь о Рене? Он хотя бы раз с тобой разговаривал?
Вэйн низко гортанно зарычал, но, в конечном счете, признал ее правоту.
– Ну… не очень много.
– Он хотя бы раз с тобой вообще здоровался?
Вэйн сжал челюсти.
– Нет. Не совсем. Как я уже говорил, он никого к себе не подпускает.
– Верно, – подтвердила она, скривив губы, и затем посмотрела на Савитара. – Он абсолютный социопат. Всегда отказывался слушать что бы то ни было и прислушиваться к кому-либо. А также угрожал мне и моим сыновьям. Сейчас он встречается с дочерью сенатора. Скажите мне, какой Катагарец в своем уме сделает такое?
Даже Данте был вынужден признать, что последствия могут быть жизненно опасными.
– Или мы будем ждать, пока он убьет невиновного? – спросила Николетта. – Подождем, пока он представится сенатору в виде оборотня? Я уже потеряла достаточно детей. И больше этого не допущу. Я хочу вышвырнуть его из своего дома. Но если я попытаюсь это сделать, он убьет меня или кого-нибудь из моего выводка. Он всегда был не в своем уме.
– Рен убил своих родителей, когда ему было всего лишь двадцать, – добавил Зак. – А они были хорошо обученными и сильными хищниками. Представьте, что он может сотворить сейчас, когда уже приобрел навыки.
