– Но ведь ты отдал свои силы мне, – растерянно сказала Мэгги.
Аристотель покачал головой.
– Я передал тебе силы, дарованные мне матерью. Свои же я оставил при себе. – Он повернулся лицом к Рену, и в его глазах застыла тревога. – Я знал, что Карина должна была увидеться с Грейсоном. А при убийстве его лицо, судя по всему, было настолько обезображено, что она приняла его за меня, поскольку я ни за что не позволил бы брату приблизиться к дому, – разве только сам бы привел его, чтобы сразиться. Я не переставал думать, почему и когда это сделаю.
Его взгляд заострился, а хватка на плече Рена сделалась крепче.
– И потом до меня дошло. Если Грейсон был жив, когда обвинил тебя, до того, как ты вернулся, то тогда, должно быть, я перенес его назад во времени и убил после того, как ты ушел. Я пытался понять, почему и когда совершу это.
Рен посмотрел на Маргариту.
– Ты понимаешь о чем речь?
– Не совсем, но в каком-то смысле, кажется, улавливаю. – Она посмотрела на Аристотеля. – Если ты убил Грейсона, то кто тогда убил Карину?
Отец Рена глубоко вздохнул.
– Я. Той ночью я подумал, если мне все равно суждено умереть, то, по крайней мере, я встречусь с ней и ее любовником. Я увидел их после того, как они тебя заперли. Завязалась драка, и во время схватки ее любовник упал в камин, рассыпав по комнате сноп искр. Когда он умер, пламя уже охватило дом. Мы с Кариной, отчаянно сражаясь друг с другом, спустились вниз. Когда я убил ее, пожар бушевал повсюду, и я решил, что мне суждено погибнуть в огне. Я отключился, а когда пришел в себя, оказался в приюте для животных.
Рен был совершенно поражен таким открытием. Все это время его отец был жив?
– Почему ты не сказал об этом мне?
– Потому что он знал, что ты должен был вырасти без него, – тихо сказала Маргарита. – Иначе все изменилось бы.
Аристотель кивнул.
– Ты бы не вернулся, чтобы предупредить меня о моей гибели, и тогда я бы умер, как и ты. Я не изменил бы своего завещания, и ты перешел бы под опеку Грейсона.
Савитар подошел и встал рядом с ними.
– Это правда. Все случилось так, как было предначертано.
Рен все равно не мог в это поверить. Как всему этому суждено было случиться?
– Где ты скрывался все эти годы? – спросил он у отца.
Тот широко и застенчиво улыбнулся.
– За кулисами, руководил компанией под личиной человека. Вот почему никто тебя не беспокоил, пока ты был в Санктуарии. – Он подмигнул Рену. – Ты же не думал, что я отдам руководство компанией в руки человека, ведь так? Но я очень признателен за те подсказки, которые вы мне подкинули. Интернет. Вы оказались правы, это действительно нечто.
Маргарита была совершенно оглушена всем происходящим.
Аристотель продолжил:
– Должен признать, что после всего сказанного вами было крайне тяжело сдержаться и не переплюнуть Майкрософт. Но я был очень рад тому, что остался в живых, и решил не злить Мойр по этому поводу. Быть вторым в мире – лучше, чем быть мертвым.
Свистнув с места, Данте привлек их внимание.
– Знаете, все это очень очаровательно и интересно… ну, ладно, не совсем. Мне скучно, а дома ждут дела. Поэтому, могут теперь остальные быть свободны?
Савитар пожал плечами.
– Все зависит от того, в силе ли еще смертельный приговор Рена?
– Мужчина жив, – ответил Вэйн за всех. – И он признает, что убил свою супругу в целях самозащиты. Не вижу, как Рен может нести за это ответственность. Я за то, чтобы отозвать приговор.
Савитар кивнул его решению.
– Кто еще?
– Я, – ответил Данте.
Савитар окинул группу взглядом.
– Все, кто «за», поднимите руки.
Решение было единогласным.
– Тогда все свободны, – холодно бросил Савитар.
Все исчезли. Все, кроме Данте, который не спеша подошел к ним.
– Мои поздравления, тигр, – сказал он, протягивая тигарду руку. – Я знал, что ты невиновен. И если тебе когда-нибудь понадобиться защита санктуария, двери моего клуба «Инферно» всегда для тебя открыты… Я лишь надеюсь, что ты не имеешь ничего против того, чтобы поморозить задницу во время зимы. И захвати парку
[50]. В городах-близнецах
[51] холодно.
Рена тронуло его предложение.
– Спасибо, Данте.
– Без проблем, – он улыбнулся и подмигнул Мэгги. – Удачи. У меня такое чувство, что она вам понадобится.
И затем он исчез.
Рен повернулся к Савитару. И сделал то, чего никогда не предлагал ни одной живой душе, – протянул бессмертному руку.
– Спасибо тебе. За все.
Савитар ответил рукопожатием.
– В этом нет моей заслуги. Все, что я сделал, – это подхватил твою задницу и перекинул в Новый Орлеан. Остальное сделали ты и твой отец. – Он отпустил руку Рена и отошел. – Теперь, если вы меня простите… Волна зовет.
Савитар надел солнцезащитные очки, и его одежда сменилась на гидрокостюм черного цвета. Потом он также исчез.
Рен уставился на отца, пытаясь осознать все то, что случилось.
– Не могу поверить, что это все по-настоящему. Не могу поверить, что ты действительно жив.
– Не можешь? – недоверчиво переспросил Аристотель. – Я тот, кто все эти годы жил под вымышленным именем. – Он вздрогнул. – Джосая Джуравли
[52]. Гадость, а не имя!
Маргарита улыбнулась ему.
– По-моему, это замечательное имя.
Аристотель, посмотрев на нее, принял серьезный вид.
– Извини, что оставил тебя наедине с Заком, когда схватил Грейсона. Он не ранил тебя?
Она покачала головой.
– Хорошо. – Аристотель потянулся за бумажником и открыл его. – Послушай, я знаю, что вам двоим предстоит много дел по возвращению в Новый Орлеан. – Он вытащил визитную карточку и протянул ее Рену. – Позвони как-нибудь. А если когда-нибудь доберешься до Нью-Йорка, заскочи.
Рен взял визитку и кивнул.
– Обязательно, пап.
С надеждой в глазах Аристотель посмотрел на Маргариту.
– И Мэгги?
– Я буду рядом с ним.
