Глаза ее отца расширились от удивления.
– Что за чушь?
– Это не чушь, папа, а правда.
Но все равно ее отец отказывался им поверить.
– Он лжет тебе, Маргарита. Проснись и не будь дурой.
Она изогнула бровь, посмотрев на отца.
– Папа, у меня к тебе вопрос. Я знаю, как сильно ты хочешь втереться в доверие к Лоуренсу, члену сената штата, и вытянуть из него деньги на пожертвования, потому что их у него, как часто ты говоришь, больше, чем у самого Господа Бога. Известно ли тебе, откуда у его семьи столько денег?
– Конечно. Они акционеры «Тигариан Технологии».
Мэгги кивнула.
– Не желаешь ли познакомиться с тем, кто владеет пятьюдесятью двумя процентами всех тех акций?
Его челюсть практически отвисла.
– Это невозможно.
Маргарита улыбнулась ему.
– Нет, папа, возможно. Познакомься с Реном Тигарианом. С человеком, которому принадлежит все.
Впервые в своей жизни она увидела, как ее отец потерял дар речи.
Маргарита повернулась и сделала нечто крайне бестактное и вульгарное – она свистнула Марвину. Как только обезьянка оказалась у нее на руках, она отошла от Рена и взяла ключи, лежавшие на столике.
С уверенностью, которой прежде не знала, Мэгги подошла к отцу и вручила их ему.
– Без обид, пап, я не хочу ту жизнь, которую ты мне навязываешь. А хочу ту, которую сама построю… с Реном. Ты волен распоряжаться всем, что есть в этом доме. Я сыта по горло твоим контролем надо мной.
Она вложила ключи ему в ладонь.
– Я действительно люблю тебя, папа, и хотела бы, чтобы ты был частью моего будущего. Но если ты не можешь, это твое личное решение. Я больше не твоя пугливая маленькая девочка, которая боялась тебя опозорить. Я теперь – Мэгги Гудо и знаю, чего хочу. Когда решишь, что можешь любить и принять меня без каких бы то ни было условий, позвони.
Маргарита отошла от него и повернулась к Рену, чтобы взять его за руку. Впервые в своей жизни она почувствовала свободу. Счастье. Будущее развернулось перед ней бескрайними возможностями, которые могли бы испугать ее двумя неделями ранее.
Теперь же она была более чем готова принять этот вызов.
Когда Мэгги вышла из дома, она почти ожидала, что отец попросит ее вернуться, но он так и не сделал этого.
Что было вполне ожидаемо. Отцу нужно время, чтобы все обдумать, а у нее… без преувеличений – столетия впереди.
Не оглядываясь, она села в старый красный «Мустанг»
[56]. Рена и посадила Марвина к себе на колени.
– Ты уверена? – спросил ее Рен, садясь в машину.
– Абсолютно.
Рен взял ее руку и нежно поцеловал в ладонь.
– Так куда мы отправляемся?
Она окинула его обжигающим взглядом.
– Голосую за тихий отель, где мы могли бы закончить то, на чем прервал нас отец.
Рен одарил ее озорной улыбкой.
– Вот, вот, леди-тигр. План как раз для меня.
Улыбка Мэгги померкла, как только она оглянулась и увидела на подъездной дорожке отца, наблюдавшего за их отъездом. Маленькая девочка внутри нее желала возвратиться к нему и обнять…
Но она больше не ребенок, и пока он не сможет принять это, ей больше нечего ему сказать.
До свидания, папочка.
Она лишь надеялась, что однажды он образумится. И раз он этого еще не сделал, то это не ее проблема. Она не собиралась позволять ему держать ее при себе.
На сердце полегчало, и Маргарита посмотрела вниз на свою кристально чистую ладонь.
– Рен? Как думаешь, у нас когда-нибудь появится парная метка?
Рен посмотрел на нее.
– Она уже есть у нас, Мэгги. Я не нуждаюсь ни в каких внешних знаках, которые показали бы мне то, что я и так знаю.
Маргарита улыбнулась ему.
– Я люблю тебя, Рен.
Он дотянулся до нее и взял за руку.
– Я тоже люблю тебя, малышка.
И это было самым большим чудом из всех.
– Ты уверен, что все еще хочешь жениться на мне? Отец жены и все такое?
Рен фыркнул.
– Плохой родственник… Этим меня не напугаешь. Если он не изменит свое мнение, то я в любой момент могу его съесть.
Маргарита засмеялась.
– Ладно, теперь я, по крайней мере, знаю, что занести в меню заказа. Голову одного сенатора. Супер!
Рен присоединился к ее смеху, но, тем не менее, ощущал печаль Мэгги… и за это он действительно мог убить ее отца. Ему было непонятно, как человек может быть таким подонком по отношению к своему единственному ребенку. Если у него когда-нибудь появятся дети, он обязательно сделает так, чтобы они никогда не сомневались в его любви к ним.
Но это вряд ли поможет Мэгги.
– Все будет хорошо, верь мне.
– Верю.
Рен слегка сжал ее руку, прежде чем отпустить и направиться в сторону Французского квартала. Остановившись на светофоре, он окинул Мэгги взглядом и пообещал самому себе – ее отец может не любить свою дочь, но он, Рен, подарит ей столько любви, что она никогда не ощутит недостатка в ней.
И в этом она определенно не будет сомневаться.
Эпилог
Месяц спустя
Маргарита улыбнулась Рену. Они стояли на маленьком дворике своего нового дома в Садовом районе. Воздух был чуть теплым и влажным, вот почему она выбрала для свадьбы очень сдержанное платье, без бретелек и чуть ниже колена. Ее волосы были приподняты и переплетены маленькими белыми цветами, и никакой фаты.
Рен выглядел великолепно, если не сказать потрясающе, в черном галстуке и смокинге. Впервые волосы не закрывали его глаза. Как это ни удивительно, он зачесал их назад.
«Я войду в нашу новую жизнь с широко раскрытыми глазами, не хочу, чтобы что-то затуманивало мой взор…»
Эти слова, произнесенные чуть ранее, до сих пор согревали Маргариту.
Свадебная вечеринка была малочисленной, присутствовали только Элис, Уитни, Тамми, Вэйн, Брайд с сыном на руках, Фьюри, Фанг, Аристотель… и, конечно же, Марвин, который был одет в сшитый на обезьянку смокинг, как и положено шаферу.
Пригласили и отца Маргариты, но, судя по всему, он был слишком занят, чтобы прийти, однако для нее это было к лучшему.
Мэгги не хотела, чтобы этот день что-то омрачило. Лучше уж вынести отсутствие отца, чем его сердитый взгляд.
