Да. И проблема в том, что он не понимал, почему. Одно ее прикосновение, тихий шепот — и он терял самообладание.
Почему именно Дельфина? Ведь никто до нее не будил в нем подобных ощущений. Что было в ней такого, что гасило гнев и заставляло его чувствовать…
Нежность.
Человечность.
Целостность.
За все эти века он никогда не чувствовал того, что чувствует сейчас, когда она к нему прикасается. В одной ее ласке силы больше, чем у любого известного ему существа.
Она единственная обладает властью поставить его на колени.
Не желая думать об этом, он сменил тему:
— Как получилось, что ты можешь приходить в это царство и уходить из него? — Казалось странным, что Страйкер позволял ей приходить сюда.
— Моя свекровь даровала мне полную свободу посещать ее, когда мне это необходимо. Тем более Эш не может приходить к ней. Может, Страйкер и желал бы заковать меня в цепи и скормить Даймонам, но он не смеет. Аполлими бывает трудновато переубедить.
— И все же Аполлими тебя терпит?
Она улыбнулась:
— Она ненавидит людей, но обожает своего сына. Не существует того, чего бы она не сделала ради Ашерона.
— За исключением ее нежелания оставить человечество в покое.
— Ну да. — Она шла по светящемуся коридору, держась одной рукой за стену. — Я знаю, в этом нет смысла. Но она объявила людям войну и отказывается отступать. Однако предполагалось, что Эш и все, кого он любит, будут неуязвимы для Даймонов, которыми она правит.
Какая-то нотка в ее голосе заставила Джерико насторожиться:
— Предполагалось?
Выражение ее лица стало мрачным и печальным, давая ему понять, что она сильно переживала за всех, кто имел отношение к этой истории.
— Эш очень дорожил матерью Ника. Она погибла несколько лет назад, когда на нее напал даймон, из-за чего Ник и Эш теперь в состоянии войны. Ник обвиняет в ее смерти Эша и не желает с этим смириться. Это очень печально. По правде говоря, их противостояние разбивает мне сердце. Говорят, в моем присутствии они ведут себя лучше. Если это так, тогда я не хочу знать, что значит хуже. — Она резко выпрямилась, поскольку дорогу им преградила блондинка.
Изящная и гибкая, и одетая в облегающий кожаный комбинезон, женщина прищурила глаза и злобно уставилась на них:
— Что это ты здесь делаешь, Тори? Шпионишь?
Не реагируя на тон женщины, Тори вскинула подбородок:
— Вот уж не думала, что я шпионю. Это совсем не похоже на шпионаж. Я занималась этим прежде, и могу честно сказать, что это не шпионаж.
Глаза женщины сверкнули.
— Расслабься, Медея, — произнесла она спокойным, ровным тоном. — Мы пришли встретиться с твоей матерью.
Она сощурилась:
— Ваши проблемы.
Тори доброжелательно улыбнулась:
— И я тоже всегда рада видеть тебя. Ты просто как сияющий солнечный луч, и я всегда с нетерпением жду наших встреч.
Медея презрительно улыбнулась:
— Радуйся, что помогла спасти мою жизнь. Это единственная причина того, что ты сейчас жива.
Тори фыркнула:
— Но моя жизнь не имеет отношения к тому факту, что если бы ты прикоснулась ко мне, то стала бы тостом, верно?
Взгляд, брошенный на нее Медеей, мог бы убить.
Джерико не произнес ни слова, когда они следом за Медеей вошли в пустой офис. Декорированное в темно-золотых и бордовых тонах помещение было явно спланировано в целях устрашения. Не то, чтобы это с ним сработало. Мало что могло его запугать.
Или точнее, ничто не могло его запугать.
На пороге Медея остановилась.
— Ждите здесь. Я приведу ее.
Она закрыла и заперла дверь, что казалось нелепым, учитывая тот факт, что они могли перенестись отсюда в любую минуту. Но кто он такой, чтобы указывать на очевидное.
Как только они остались наедине, он повернулся лицом к Тори:
— Я так полагаю, Зефира — ее мать?
Она кивнула.
— Думаешь, у нас есть шанс?
Тори пожала плечами и огляделась вокруг:
— Мы не узнаем, пока не поговорим с ней. Я думаю, она может, и я употребляю это слово с наибольшим оптимизмом, помочь нам.
— Помочь с чем?
Тори резко обернулась и увидела Зефиру, которая со вспышкой появилась в комнате прямо за рабочим столом Страйкера.
Тори неодобрительно уставилась на демонессу:
— Ты выглядишь слишком загорелой для ночного создания.
Зефира проигнорировала ее слова.
Она выглядела почти как Медея и была невероятно красива. Облегающее черное платье подчеркивало ее пышные формы.
— Ты пришла по делу? Или я должна сейчас просто убить тебя и развязать войну? — Ее взгляд скользнул мимо Тори на Джерико. — И меня сильно возмущает то, что ты привела в мой дом бога.
Джерико подмигнул ей, что, казалось, только сильнее разозлило ее.
Не видя его жестикуляции, Тори улыбнулась:
— Тебе известно, что я не сделала бы этого без достаточно серьезного на то основания.
— И что это за основание?
— Нам нужен Джаред.
Зефира недоверчиво захохотала, а потом стала серьезной так быстро, что он подумал, а не послышался ли ему ее смех.
— Вы зря тратите мое время. Убирайтесь.
Дьявол, она, оказывается, бесцеремонная сука, и он удивился тому, что Страйкер ее терпит.
— Ох, перестань, — произнесла Тори. — Не похоже, что он тебе вообще нужен. Правда, чем он занимается прямо сейчас?
— Он не делает главного — не бесит меня. И это значит больше, чем я могу тебе объяснить.
— Крошки, — Джерико вышел вперед. — Давайте попробуем еще раз. У нас проблемы с галлу. Во главе с Нуаром и Азурой они собираются превратить Скоти и Онероев в себе подобных, и тогда они смогут беспрепятственно нападать на нас во сне. Когда это случится, спасения не будет никому. Никому, — холодно повторил он. — Я имею в виду и вас. Поскольку галлу, похоже, жрут Даймонов также, как и людей, ты, возможно, захочешь обдумать это.
Зефира угрожающе сощурилась.
— А люди в аду хотят водички со льдом. Вероятность того, что они ее получат, больше, чем вы — моего Джареда.
Джерико стиснул зубы, сдерживая сильное желание встряхнуть эту упрямую женщину.
— Мы противостоим Нуару и Азуре. Ты хотя бы представляешь, насколько кровавой может оказаться эта борьба?
Зефира молчала.
