— Я заслужил все, что со мной сделали, и даже больше. Но не будем говорить о прошлом. Мы должны остановить Нуара. — Он посмотрел на Ашерона. — Что насчет твоих Шаронте?
— Они готовы, если готовы мы.
Вперед вышел Фобос:
— У меня наготове горстка выживших Долофони и Онероев.
Джаред кивнул:
— Тогда мы идем в атаку. Да рассудит нас Источник.
Джерико презрительно усмехнулся:
— К черту Источник. Речь идет о мести. Нуар вечно будет жалеть о том, что связался со мной.
Глава 10
Одна из служанок Азуры втолкнула испуганную Дельфину в темную камеру. С отвратительным глухим стуком дверь захлопнулась, запирая ее изнутри. Свет сюда не проникал, и в гнетущей тьме слышалось чье-то дыхание. Откуда оно доносилось?
И еще важнее, кому оно принадлежало?
Скверно, что Азура снова надела на нее сдерживающий ошейник. Защищаться Дельфине придется голыми руками. Никогда она не чувствовала себя более уязвимой.
— Я уже устала от того, что меня хватают и приклеивают мне этикетку.
Тысячи лет Дельфина сражалась, не зная поражений. Теперь же она не могла даже пошевелиться, не сжимаясь от страха.
Послышался чей-то кашель.
Дельфина развернулась, готовясь к битве.
— Кто там?
— Я. — Голос был так слаб, что она не сразу его узнала.
— М'Адок?
— Да.
Она последовала на звук дыхания и обнаружила, что он лежит на земле перед ней. Сейчас, находясь рядом с ним, она могла сказать, что резкими вздохи были не из-за гнева, а от боли.
Боясь наступить на него, Дельфина остановилась.
Однако не смогла различить даже контуров его тела.
— С тобой все хорошо?
— Просто замечательно, — произнес он натянутым тоном, передавшим, какую мучительную боль он испытывает.
Она протянула руку и прикоснулась к нему. М'Адок выругался, а ее пальцы стали влажными от крови. Он дернулся и раздался звук, похожий на скрежет тяжелых цепей.
— Не прикасайся ко мне.
— Прости, — извинилась она. — Я ничего не вижу.
— Просто… стой … на месте.
— Здесь есть какой-нибудь свет?
Он кашлянул.
— Ты не захочешь освещать это место.
— Почему нет?
Она услышала, как по комнате что-то быстро пронеслось. Охваченная страхом, она повернулась, пытаясь в темноте разглядеть, что это было, и никого не обнаружила.
— Поверь, детка. Тебе не захочется видеть то, что находится здесь с нами.
У двери что-то звякнуло, отчего волосы у нее на затылке зашевелились. Ей это не нравилось. Нисколько.
— Ты прикован?
— Да.
— Я могу освободить тебя?
— Нет. Цепь продели прямо через мое тело.
У нее скрутило желудок. Какой ужас. Как же он терпел такую боль?
— Зачем мы здесь?
— Чтобы нас скормили тварям, которые называют это место домом.
Ее охватил первобытный ужас.
— Что? — Она еще сильнее запаниковала.
— Успокойся, Дельфина. Нужно успокоиться.
Она снова почувствовала стремительное движение. Развернувшись кругом, она попыталась определить местоположение твари.
— Они нападают, когда чувствуют чей-то ужас. Ты должна контролировать свои эмоции. Я знаю, это трудно, но сконцентрируйся.
Ее сердце билось так сильно, что Дельфина удивлялась, как оно не вылетело из груди. Споткнувшись, она упала на землю, прямо на разбитый скелет. В тот же миг что-то коснулось ее ноги.
— Что? Кто здесь?
— Шшшш, — успокаивающе выдохнул М'Адок. — Успокойся.
Если он повторит это еще раз, она закричит.
— Почему ты не хочешь ответить мне?
— Потому что стараюсь не напугать тебя еще больше. Просто дыши медленно. Думай о чем-нибудь утешительном.
Дельфина закрыла глаза. Прежде она начала бы вспоминать мать. Но сегодня ощутить себя в безопасности и защищенной ей помог образ улыбавшегося Джерико. Что-то столь же быстро унеслось прочь.
— Вот это моя девочка.
Она заставила себя медленно подняться.
— Как я могу помочь тебе?
— Не дай монстрам выиграть эту войну. Ты должна убедиться, что, не смотря ни на что, Нуар остановлен.
Именно это она и собиралась сделать.
— Я стараюсь, М'Адок.
Прежде чем М'Адок снова заговорил, она услышал, как он выругался от боли.
— Ты храбрая женщина, Дельфина. И всегда была.
Она потерла озябшие руки.
— Я не чувствую себя храброй, особенно сейчас.
— Это и есть храбрость, особенно для женщины, не привыкшей к таким эмоциям. Истинное бесстрашие в том, что чувствуя глубокий, парализующий ужас, ты не позволяешь ему остановить тебя. Храбрости без страха не бывает. Так же как не бывает любви без ненависти.
Правда это или нет, она не знала. Ее жизненный опыт в отношении эмоций был слишком мал. Понятие храбрости выходило за рамки ее понимания.
— Почему они держат тебя здесь?
— Я не дал им того, чего они желали. Я отказался сменить убеждения и присоединиться к Нуару. Кроме того, Зевс был более жесток, чем они, когда согнал нас, чтобы наказать за его сны. Нуар и Азура — ничто в сравнении с ним. Избиения и пытки я могу вытерпеть.
Дельфина вздрогнула, вспомнив, как били ее. Хотя Онерои были невосприимчивы к эмоциям, у них оставалась способность испытывать боль. С одной стороны, это не являлось эмоцией в полном смысле, а лишь физическим откликом на существование боли. С другой стороны, это позволяло Зевсу и другим богам наказывать их за нарушение правил.
— Как насчет других? Они стали неофитами?
— М’Ордант мертв. — В его голосе послышались слезы. Ее сердцу тоже стало больно от этой потери. М’Ордант являлся приверженцем правил, но в то же время, был хорошим онероем. И преданным другом. Он помогал всегда, когда требовалась помощь. Это была тяжелая потеря. — Они убили его спустя несколько дней после того, как он отказался есть их отраву.
Задавать следующий вопрос ей не хотелась, но она должна была знать ответ.
— Что с Д'Алерианом?
— Не знаю. Я не видел его с тех пор, как нас захватили. Отчасти, я надеюсь, что он тоже мертв. Лучше быть мертвым, чем подвергаться таким пыткам. Я знаю, что им никогда не заставить его отказаться от собственных убеждений. Пусть боги помогут ему, где бы он ни находился.
