Он кивнул.
— Но со своей стороны мы должны более осторожно планировать наши действия. Эти греки более находчивы, надо отдать им должное.
— Нет. Это Кратус более находчив. Но ничего. Это всего лишь одно сражение. Победа в войне будет нашей.
Нуар ответил ей легким поклоном:
— Да, так и будет. Что касается Джейдена…
Азура захохотала:
— Ему придется очень пожалеть о том, что он сделал.
— Да, и я собираюсь позабавиться с нашими новыми друзьями.
Она изогнула бровь:
— Что это еще за новые друзья?
— Греки. Пора дать им понять, что мы их не пощадим. К тому же, у нас есть союзник, о котором они даже не догадываются… пока.
Азура усмехнулась:
— Верно. Причем, он — тот, кого они никогда не заподозрят.
Дельфина находилась в небольшом зале вместе с Мадоком, Зареком и Зетом. По выражению суровости на их лицах Джерико понял, что во время его отсутствия кое-что произошло.
— В чем дело?
Зет подтолкнул к нему ломкий кусок пергамента, на котором тут же проявились слова, стоило ему на него посмотреть.
— Нуар официально объявил войну нам и Темным Охотникам. Если мы сдадим ему Малахаи, он позволит нам жить. Если нет…
Джерико рассмеялся:
— Он превратит нашу жизнь в ад.
— Это не смешно, — рявкнул Зет.
Совершенно не чувствуя страха, Джерико пожал плечами.
— Нет, но мы знали, что это грядет.
Зарек откинулся на спинку кресла и сцепил руки за головой:
— Мы должны найти Кама и Резара.
Джерико согласился:
— И обучить этого проклятого Малахаи.
Зарек фыркнул:
— Удачи вам в этом.
— Почему?
— Он — мерзкий маленький ублюдок. Я хотел убить его несколько лет назад, но Эш мне не позволил. После всего, что сказано и сделано, Эш возможно жалеет, что удержал меня.
После всего, что сказано и сделано, возможно, они все жалеют об этом.
Джерико подошел и встал за креслом Дельфины.
— В общем, сегодня вечером уже ничего нельзя предпринять. Что касается меня, я совершенно измотан. Мне угрожали, меня били, кусали и убивали, и все это за последний час.
Дельфина покачала головой:
— Тебе нужен кто-то, чтобы уложить тебя в постель, милый?
— За это, моя богиня, я стал бы почитать тебя вечно.
Она со смехом поднялась и следом за ним отправилась в свою комнату.
Он оглядел белые кружева и рюшки вокруг, однозначно говорившие, кому эта комната принадлежит.
— Знаешь, это место выглядит очень девчачьим.
Она заколебалась:
— Ты хочешь, чтобы я сделала ремонт?
— Нет, — сказал он, удаляя с себя одежду и убирая крылья в спину, чтобы улечься в постель.
— Мне нравится, что все здесь пахнет тобой.
Она взяла край одеяла и понюхала его.
— Ничего подобного. Я не пахну.
Ее оскорбленный тон вызвал у него улыбку:
— Нет, от тебя не воняет, но твой запах на всем вокруг. И именно поэтому я не хочу никаких изменений. Мне нравится, как ты пахнешь. Это меня успокаивает. А теперь иди в кровать и дай мне тебя обнять.
Она напряглась, и он тоже.
— Это приказ?
— Нет, — ответил Джерико и устало зевнул. — Так звучит моя просьба.
— Тебе и вправду нужна практика в этом деле.
Он улыбнулся:
— Верно.
Обнаженная, Дельфина прильнула к его спине и обвила его руками. Никогда в жизни его так не обнимали. Даже будучи столь усталым, он нежился ее любви.
— Я боюсь, Джерико, — шепнула она ему, — а я обычно не чувствую страха.
— Не волнуйся. Я, к примеру, обычно не чувствую любви и доверия. — Он взял ее руку и поцеловал не тронутые царапинами пальчики. — Мы в той ситуации, когда слепой ведет слепого.
Дельфина пожала его руку:
— Но пока мы вместе…
— Нам нечего бояться. Ты для меня все, мой ангел, и я прошел бы сквозь ад ради того, чтобы только коснуться твоего лица.
— А я прошла бы сквозь ад, чтобы принести тебе поесть.
Он рассмеялся.
— Хорошо, потому что просыпаясь, я очень голоден.
— Тогда я буду иметь что-нибудь наготове. Чего бы ты хотел?
Он перевернулся и дернул ее к себе:
— Тебя, голую в моей кровати. Это единственная пища, в которой я всегда буду нуждаться.
Глава 17
Джерико находился на вершине горы, где стоял когда-то, думая, что умрет. Он очень отчетливо помнил тот день. Закат был того же самого оттенка огненного опала.
Тогда, ради Дельфины, он сложил оружие и подчинился каре Зевса. Сегодня он не мог бы представить лучшего места, чтобы принести ей клятву верности, чем то, откуда все начиналось.
Он повернулся, найдя ее стоявшей рядом с ним, одетую в струящееся платье и с цветами в светлых волосах. Хотя боги и богини не сочетались браком тем способом, как делали это люди, он хотел сделать для нее что-то особенное.
— Ты вернула мне жизнь, — заговорил он, беря ее за руку.
Она поцеловала испещренные шрамами костяшки его пальцев:
— Это кажется только справедливым, так как у меня ее не было бы вообще, если бы у тебя не оказалось сердца, и ты не спас бы меня.
Кто бы мог подумать, что единственный добрый поступок приведет его на этот путь?
Приведет его к ней?
Не способный выразить словами то, что творилось у него внутри, он опустился на одно колено.
Действия Джерико удивили Дельфину.
Одетый в черные доспехи, он взглянул вверх на нее своими двухцветными глазами. Его белые волосы трепал легкий ветерок, и он был ошеломляюще красив.
— Я не могу предложить много, моя леди. Но я отдаю тебе себя. Навсегда.
Ее глаза затуманили слезы.
— Это неправда, Джерико. Ты можешь предложить многое.
— И что же?
— Все то хорошее в моей жизни, что имеется только благодаря тебе. И я клянусь твоей матерью Стикс, что никогда не доставлю тебе боли. Что никогда не предам тебя.
— А я клянусь своей матерью, что каждый день своей жизни ты будешь знать, как много значишь для меня.
