В это же время в штаб-квартире ФБР в Нью-Йорке спецагент Малдер изучал папку за папкой разнообразные досье и протоколы, чувствуя, что истина где-то рядом. Но чувство чувством, а истина в руки никак не давалась. Даже запрошенное досье на Тома Томпсона – католика, безотцовщину, мать проживает в настоящее время в Сан-Франциско, подозреваемого в двух ограблениях, по неподтвержденным данным участвовавшего в ограблении Первого Национального банка Хилл-Вэлли вместе с бандой Грязного Гарри – никаких намеков на правильное направление поиска не дало. Пришлось с печальным вздохом сдать его в архив и отправиться встречать Рождество. Причем настроение у джи-мена было отнюдь не рождественским.
Начавшееся девятнадцатого ноября наступление советских войск завершилось разгромом двух румынских и одной итальянской армий, а также окружением в Сталинграде двух немецких армий. И как раз в дни, когда парашютисты восемьдесят второй дивизии передислоцировались в Африку, окруженная группировка нацистов агонизировала в котле. Пока еще они сопротивлялись. Геббельс безапелляционно заявлял, что они будут держаться вечно, но читавший газеты Том точно помнил, что дольше конца января немцы не продержатся. И даже как-то озвучил свое мнение, невольно вызвав бурную дискуссию среди однополчан, докатившуюся даже до офицеров. Впрочем, спор никаких внешних последствий для Тома не имел. А что про него подумало начальство, так и не узнал, в голову же этим майорам и полковникам не залезешь. Правда, лейтенант Бак Комптон стал относиться к нему намного лучше: реже ставил в наряды, и то только в караулы, а о ненавистных кухонных нарядах Том забыл совершенно.
Вот так и летело время, как обычно в армии – между нарядами, занятиями, редкими прыжками с самолетов и досугом, потраченным на подготовку к занятиям, с не менее редкими увольнениями в ближайший городок, которые Толика не особо и волновали. Реальная Африка сильно разочаровала его. Понятно, что он давно вышел из детского возраста и не воспринимал выученные наизусть строки «в Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы» буквально. Но хотя бы негры в Африке должны быть? А не какие-то смуглые, похожие не то на кавказцев, не то на евреев типы. Негры же здесь отсутствовали как класс, кроме увиденных в той части, что охраняла железную дорогу. Кстати, услышанное от кого-то из аборигенов название этих охранных частей Толику запомнилось как «гуны». И он долго думал, нет ли какой-то связи с немецкими племенами, которые, как он помнил со школы, в Африке в раннем средневековье имели свое государство. Но был очень разочарован, узнав, что на самом деле этих вояк называют «гумы».
Еще одним разочарованием стали некоторые результаты проводимых тактических занятий. Выяснилось, что снайпер в боевые порядки отделения ну никак не вписывается. Как они ни старались впихнуть невпихуемое, даже с помощью лейтенанта, ничего не вышло. Снайпер оказался лишним и только отвлекал как минимум двоих бойцов, больше нужных в боевой цепи. Пришлось срочно придумывать и комбинировать. В результате винтовку удалось сменять в штабной роте на еще один карабин и пару дополнительных гранат. Теперь у Толика в подчинении было одиннадцать стрелков, два из которых – с ручными пулеметами. Подумав и получив разрешение у Бака, Толик разбил стрелков на две подгруппы. Первая – «огневая», с двумя ручными пулеметами и одной переделанной винтовкой «Гаранд», всего два звена по три человека – должна была поддерживать огнем вторую, названную «штурмовой», тоже из двух звеньев. В штурмовой группе имелось более разнообразное вооружение, включая дробовик, два карабина, «гаранды» и один самостоятельно приобретенный пришедшим вместо Уэйна в отделение солдатом Полем Маслански пистолет-пулемет Томпсона. Несколько учений, проведенных в таком составе, порадовали результатом, но Толик решил на этом не останавливаться. Как он доложил взводному сержанту Гарри Мюллеру и лейтенанту Комптону:
– При высадке может случиться всякое. Кого-то забросит ветром в сторону, кто-то поранится. Поэтому надо провести учения с импровизированным составом отделений, произвольно перемешанным. Чтобы наши парни могли привыкнуть ко всему.
– Разумно, – обдумав предложение Тома, согласился лейтенант. – Думаю, сегодня поговорю с капитаном, и мы внесем эти занятия в план.
Но никаких специальных учений провести не удалось. Неожиданно обычные занятия прервались, и начались интенсивные тренировки, на первой же из которых роту выбросили с парашютами темной ночью. Недалеко, над начинающейся примерно в сотне километров от лагеря саванне. Даже для привычного ко всему Толика ночью в этом новейшем-старинном самолете показалось неуютно. За иллюминатором стояла сплошная темень, и момент отрыва от полосы ощущался слабее, чем днем. Самолет понемногу набирал высоту. Внизу рассыпалась цепочка посадочных огней, в стороне виднелись отсветы от фонарей базового лагеря, мало отличимые от освещения небольшого города. Потом огни внизу пропали, лагерь остался позади, летчик развернул самолет курсом на зону прыжков. Летели недалеко, но всё равно время тянулось медленно, словно резиновое. Хотелось спать.
Получив привычную команду и встав вместе с остальными, Толик подошел к открытому люку. Отметив про себя, что выброска идет медленнее, чем днем, он выглянул в проем. За открытым люком расстилалась непроглядная тьма, из которой доносился гул моторов и свист ветра. Чтобы ступить за борт, потребовалось сделать над собой усилие. Уже привычно вырвался клич: «Джеронимо!», на секунду Томпсону показалось, что он повис в каком-то бездонном черном колодце. Но легкое покачивание и мягкое давление упругого воздуха на лицо возвратило его к действительности. А ведь на земле должны быть зажжены сигнальные огни, но их совершенно не было видно. Вообще ничего не видно, все поглотила непроницаемая обжигающе-холодная темнота. Через несколько секунд темнота словно начала редеть, и он заметил перед собой какую-то серую волнистую массу. Мелькнула тревожная мысль: «Земля». Том даже начал группироваться. Но тут же до него дошло, что это облака, которых до этого Томпсон не замечал и каковых по метеосводке быть не должно. Но они были. Хорошо, что очередным порывом ветра его отнесло в сторону от этой обманчивой «равнины».
Том тщетно пытался определить расстояние до земли, но так и не смог увидеть никаких ориентиров. Определить свою высоту в полной темноте было трудно. На счастье Толика, он всё же заметил какой-то огонек и немного разобрался в ситуации. Однако ночной ветерок довольно быстро уносил его в сторону от замеченного огня. Томпсон всё же развернулся лицом по ветру и приготовился к приземлению. Несмотря на то что с приближением земли темнота опять сгустилась, на этот раз ему показалось, что он различает под собой кое-какие ориентиры. Но это только показалось. Как и обычно, встреча с землей произошла совершенно неожиданно. Резкий удар по ступням, разворот…
Несколько мгновений, пока не погас купол, его волокло по каким-то кочкам, покрытым жесткой травой. Но в конце концов он справился с парашютом, встал на ноги и тут же выругался. Левая болела – похоже, он ее подвернул. Теперь ему предстояло найти место сбора в полной темноте, да еще с больной ногой. С учетом того, что вокруг не мирные и безобидные земли штата в цивилизованной Америке, а дикая африканская природа, это могло быть не просто.
