Удивленный Том заметил, как из какого-то необнаруженного им ранее окопчика выскакивает фигурка в итальянской форме и с белым флагом и бежит в сторону позиций макаронников. Томпсон успел найти шевельнувшегося раненого и даже примерно просчитал возможность к нему подползти, когда над итальянскими окопами взвились сразу несколько белых флагов. Один из штандартов, вывешенных неподалеку от укрытия сержанта, вызвал его невольный смех. Даго не нашли ничего лучше, как вывесить белые исподние панталоны. Причем женские.
«Интересно, откуда они их взяли? И самое главное – с чего это они так легко сдались?» – вешая на плечо сумку и хватая базуку, подумал Том. К раненому уже подбежал кто-то из уцелевших десантников, присел рядом и начал его перевязывать. Но Том тоже пошел туда, неожиданно узнав в лежащем раненом Джоди. Солнце уже поднялось, и стало возможно рассмотреть все поле ночного побоища. На котором, как заметил Толик, всюду лежали тела. Раненые или убитые, сразу не разберешь. Но неожиданно много. Пожалуй, столько сразу он видел давным-давно, после налета «крокодилов» на «духовский» караван. Он тряхнул головой, отгоняя налетевшие воспоминания, и ускорил шаг. Бежать с навешанным на нем барахлом всё равно не получалось, а вот добраться до Джоди чуть побыстрее хотелось. По пути он успел еще раз осмотреться и подумать, что, судя по результатам атаки, лейтенанта стоило бы назвать не Баком, а Батчером
[30]. «Джоди хотя бы ранило. А сколько лежит убитых?»
Когда Томпсон спустя несколько долгих томительных мгновений наконец добрался до Джоди, тот уже даже не стонал, а лишь редко и тяжело дышал.
– Что с ним? – спросил Том у солдата.
– Два попадания, сардж. Нога и правый бок, – коротко ответил боец, приподнимаясь. – Нужны санитары.
– Знаю, – ответил Томпсон, наклоняясь и пытаясь нащупать пульс на шее лежащего Джорджа.
Пульс едва чувствовался, сердце билось неровно и так тихо, что казалось – вот-вот остановится.
– Эх, Джоди, как же ты не уберегся, – проворчал Том себе под нос.
– Что? – удивленно переспросил солдат.
– Как тебя? – вместо ответа спросил Томпсон.
– Бен, сардж!
– Вот что, Бен, – перебрасывая гранатомет за спину, скомандовал Том, – бери раненого за ноги. Аккуратно поднимаем и несем к окопам. Идешь впереди. Понял?
– Так точно, сардж!
Солдат, наоборот, перекинул винтовку на грудь, развернулся и, присев, подхватил Девиса за ноги. В то же время Томпсон подхватил его под мышки. Поднимали Джоди осторожно, как только могли, но даже этого хватило, чтоб растревожить его раны. Девис громко застонал и, не открывая глаз, пробормотал:
– Больно, боже мой, как больно… Пристрелите меня, не выдержу этих мучений…
– Брось, парень, глупости. Будем жить, – попытался утешить его Том, но поняв, что раненый снова потерял сознание и ничего не слышит, замолчал. Не особенно поговоришь, таща на себе и на руках около двух центнеров груза
[31]. Казалось, что пальцы сейчас разожмутся сами и Джоди упадет на землю. А рядом упадет и сам Томпсон, не способный сделать ни шагу. Но как ни странно, руки пока держали, ноги шли, и только в глазах постепенно темнело да гранатомет все сильнее бил по спине, а карабин и сумка с гранатами все сильнее давили на бока.
Неожиданно в поле зрения, сузившемся до пары метров под ногами, появились чьи-то руки, перехватили тело Джоди, и грубоватый голос ангельским тоном предложил отдать раненого санитарам.
– Мы тут итальянцев задействовали, сержант, – пояснил он же напряженно дышащему Тому.
– Понял, – наконец отдышавшись, ответил Томпсон. – А с чего это они так неожиданно белый флаг выбросили?
– Лейтенант помог, – иронически усмехаясь, ответил боец, которого Томпсон наконец-то узнал: рядовой первого класса Джим из отделения Ковбоя. – Он мигом сообразил, как обстрел нашего флота использовать, и послал пленного итальяшку сказать своим, чтоб сдавались. Иначе мы передадим уточненные координаты, а артиллерия просто разнесет их укрепления к дьяволу. Макаронники поверили и сдались.
– Молодец Бак, – улыбнулся Том, тут же забыв о своих недавних размышлениях.
– Точно, наш лейтенант не промах. Думать умеет, – подтвердил Джим.
– А где Ковбой?
– Не знаю, сардж. Не видел. Похоже, его вместе с частью парней выбросили где-то в стороне.
– Понятно.
Эта короткая беседа позволила отдышаться, и Томпсон смог неторопливо двинуться к окопам. А там уже царила привычная суета. Солдаты исправляли окопы с тыловой стороны, переставляли трофейные пулеметы и готовили новые огневые точки для своего тяжелого оружия. Он прислушался. Точно, где-то неподалеку слышался знакомый бас лейтенанта. Пройдя немного по окопу, Том увидел и самого лейтенанта, отчитывающего за что-то сержанта Уэйна.
– Здравия желаю, лейтенант, сэр! Привет, Ковбой! – поздоровался Томпсон, принимая стойку смирно и отдавая честь.
– Ага, сержант, и ты цел, – небрежно отмахнувшись, ответил лейтенант. – И даже трубой обзавелся, прямо как Бёрнс
[32]выглядишь.
– Гм, – только и смог выдавить из себя Том, восхищенно подумав, как элегантно Бак обозвал его клоуном. «И ведь не придерешься, черт побери!»
– Ладно, на левом фланге проходит дорога, – жестом отпустив тут же убежавшего Уэйна, лейтенант занялся Томпсоном. – Возьмешь еще два расчета, которые как раз там наготове стоят, себе помощника найдешь и организуешь противотанковый заслон. Здесь танки пройдут с трудом, – заметив недоумение на лице Тома, пояснил Комптон, – а вдоль дороги самая удобная местность. Пушек у нас нет, поэтому остерегаться боши не будут. Поймай их, сардж! Отбей у них желание лезть сюда. Нам бы хотя бы день простоять…
– И ночь продержаться, – усмехнулся Толик, вспомнив прочитанную в школе книгу.
– Ночь мы уже выстояли, – не поняв шутки, ответил Бак. – Теперь надо выстоять до подхода прямоногих. Не позднее второй половины дня они должны подойти. Плохо одно, сардж. Контратаковать будут фрицы, а они пострашнее макаронников. Так что я на тебя надеюсь, Томми. Сделай!
– Есть, сэр, – теперь Том уже не тянулся и, так же небрежно отмахнувшись, как перед тем лейтенант, побежал выполнять приказания.
Может, Бак где-то и в чем-то мясник, но голова у него варит.
– А, Ковбой, – встретив Уэйна, активно воспитывавшего пытавшегося увильнуть от работ рядового, затормозил напротив сладкой парочки Томпсон. У кого можно уточнить, что произошло в действительности, как не у своего друга-сержанта! А то солдатики могут такого наплести, что потом сам Пинкертон до истины не докопается. – Ты мне не расскажешь, чего это даго так резко белый флаг выбросили?
