Они ее нашли. Она была без сознания, и, судя по искаженным чертам, в последние дни Владимир с подельниками устроил ей настоящий ад. Джегер не хотел даже думать о том, что ей пришлось пережить. Но, по крайней мере, она жива.
За его спиной Нарова осматривала второе тело, чтобы убедиться в том, что этот человек им уже не угрожает. Как почти на всех бойцах Владимира, на нем был бронежилет. Вне всякого сомнения, они имели дело с серьезными людьми.
Но, когда Нарова перевернула неуклюжую фигуру на спину, в луче ее фонаря блеснуло нечто, до того накрытое телом бойца. Предмет был сделан из металла, имел сферическую форму и размеры с кулак взрослого мужчины, а его поверхность состояла из десятков крошечных квадратных сегментов.
ГРАНАТА!
Джегер развернулся, мгновенно осознав угрозу. Охранник заложил ловушку. В полной уверенности, что он умирает, выдернул чеку гранаты и лег на нее, зафиксировав взрыватель весом собственного тела.
– В УКРЫТИЕ! – заорал Джегер, подхватив Летисию и бросившись в нишу с сундуком.
Не обращая на него внимания, Нарова снова перевернула тело на гранату, а сама упала сверху, чтобы защититься от осколков.
Раздался мощный взрыв, и обжигающий воздух заполнил подвал. Взрывная волна, которая вжала Джегера еще глубже в нишу и ударила его головой о стену, катапультировала Нарову вверх.
Его пронзила дикая боль… а несколько мгновений спустя весь окружающий мир погрузился во тьму.
Глава 10
Джегер повернул налево, направляясь к выходу, ведущему на лондонскую Харли-стрит, один из самых фешенебельных районов города. После их кубинской миссии прошло уже три недели, и от травм, полученных на той вилле, у него до сих пор болело все тело. Впрочем, потеря сознания тогда была лишь мгновенной: противогаз спас его голову от серьезных повреждений.
Кому попало, так это Наровой. В закрытом пространстве подвала ей оставалось только упасть на гранату плашмя. Она защитилась от взрыва телом охранника и его бронежилетом, одновременно предоставив Джегеру долю секунды, которой ему хватило на то, чтобы укрыться в нише самому и спасти Летисию.
Джегер остановился напротив клиники Байовелл, втиснув свой «Триумф Тайгер Эксплорер» в одно из свободных парковочных мест для мотоциклов. Эксплорер позволял свободно перемещаться по городу, и проблем с парковкой у Джегера, как правило, не было. В этом заключался один из плюсов езды на двух колесах. Он снял свою потертую куртку «Белстаф», оставшись в одной рубашке.
В воздухе пахло весной, и на раскидистых платанах, которыми были обсажены улицы Лондона, уже распускались почки. Если ему приходилось находиться в городе (а он предпочитал жить в открытой сельской местности), то это было его любимое время года.
Ему только что сообщили, что Нарова снова пришла в сознание и впервые поела нормальную пищу. Более того – хирург даже упомянул, что ее, возможно, очень скоро выпишут из больницы.
Вне всяких сомнений, Нарова была крепким орешком.
Выбраться с того кубинского острова оказалось непросто. Придя в себя после взрыва гранаты, Джегер с трудом поднялся на ноги и вытащил из подвала Нарову и Летисию Сантос. Затем они с Раффом вынесли обеих женщин из заполненного газом здания и поспешили покинуть территорию виллы.
Их операция очень быстро перешла в невероятно шумную стадию, и Джегер не знал, кто еще мог услышать всю эту стрельбу. Они понимали, что, скорее всего, на острове уже объявили тревогу, поэтому жизненно важно как можно быстрее унести с острова ноги, предоставив Владимиру и его компании самим объясняться с кубинскими властями.
Они пришли к ближайшей пристани, где похитители держали небольшой катер. Погрузив на борт Нарову и Сантос, завели мощные двигатели и направились на восток, к принадлежащим Великобритании островам Теркс и Кайкос, им нужно было преодолеть стовосьмидесятикилометровый отрезок океанской глади. Будучи лично знакомым с губернатором островов, Джегер заранее договорился с ним по поводу убежища.
Едва выйдя в открытое море, они с Раффом стабилизировали состояние Наровой, для чего следовало остановить кровотечение. Затем уложили ее и Сантос на спасательные жилеты на корме шлюпки.
Покончив с этим, мужчины принялись избавляться от своего снаряжения. Оружие, защитные костюмы, противогазы, взрывчатка, контейнеры с «Колоколом-1» – все, что имело отношение к их миссии, – полетело за борт.
К тому времени, когда катер пристал к берегу, ничто не указывало на их участие в каких-либо военных действиях. Они выглядели как четверо гражданских лиц, отправившихся на водную прогулку и угодивших в небольшую переделку.
Прежде чем покинуть виллу, Джегер с Раффом собрали все пустые контейнеры из-под «Колокола-1» и вообще все, что могло бы навести на их след, оставив после себя лишь несколько дюжин девятимиллиметровых гильз из неопознаваемого оружия. Даже их следы замаскировали защитные чулки. Вилла была оборудована камерами видеонаблюдения, но, как только Рафф устроил короткое замыкание всей электропроводки, они оказались обесточены. В любом случае Джегер готов был побиться об заклад, что никто не сумел бы опознать кого-нибудь из его группы сквозь стекла противогазов.
Все, что оставалось, – это три парашюта, однако даже их должно было унести течением в открытый океан.
С какой стороны ни посмотри, они вне подозрений.
Пока их судно рассекало поверхность спокойного темного океана, Джегер позволил себе задуматься над тем, что он все еще жив и все члены его группы тоже. Он почувствовал так хорошо знакомую теплую вибрацию – необыкновенный прилив эмоций от осознания того, что побывал в смертельно опасной зоне и остался в живых.
Острее всего жизнь ощущается после того, как ее чуть не отняли.
Возможно, именно поэтому перед его внутренним взором всплыл непрошеный образ. Он увидел Руфь – темноволосую, зеленоглазую, с тонкими изящными чертами лица, по-кельтски загадочную. Рядом с ней увидел Люка – восьмилетнего мальчугана, как две капли воды похожего на своего отца.
Теперь Люку было одиннадцать и лишь несколько месяцев отделяло его от двенадцатого дня рождения. Он родился в июле, поэтому им всегда удавалось отмечать его день рождения в каких-нибудь волшебных местах, ведь это время приходилось на самый разгар школьных каникул.
Джегер прокрутил в памяти воспоминания о тех днях рождения. Вот он несет двухлетнего Люка по Тропе Гигантов на диком западном побережье Ирландии. Вот они занимаются серфингом на пляжах Португалии. Сыну тогда было шесть. Когда ему исполнилось восемь, они побывали на заснеженных пиках Монблана.
На этом воспоминания резко обрывались. Вместо них он ощутил внезапную черную бездну… леденящую потерю, длящуюся уже долгих три года. Каждый из этих утраченных дней рождения был для него сущим адом. Этот ужас возрос многократно, когда тот, кто похитил его жену и сына, начал терзать Джегера издалека, посылая ему снимки своих узников.
