Однако откуда же вдруг появилась эта самая Морген? Может показаться, что Гальфрид создал персонаж, родственный обитавшим на острове Сена девяти девственным жрицам, о которых мы уже упоминали, однако эти девять женщин также упоминаются в очень ранних произведениях валлийской поэзии: «котел головы Аннуна, разожженный дыханием девяти дев» 25. Имя Аннун носит кельтская преисподняя, и это позволило нам предположить, что фигура Морген/ Морган Ле Фей восходит к одной из валлийских богинь. Повода для удивления в этом мы не обнаружили, поскольку известно, что Гальфрид использовал в качестве основы для своей Истории — и существенной части Vita Merlini — валлийские тексты. Последнее из двух произведений также сообщает нам, что после битвы при Камлане Артура приняла именно Морган, которая, обследовав его рану, объявила, что надежда на исцеление есть, но только после долгого лечения.
Когда мы проследили постепенное развитие облика этого персонажа, нам стало ясно, что в большинстве рукописей Морген, Морган скрывается за искаженным именем. Так, во французском Roman de Troie
[14] (ок. 1160 г.) она изображается в качестве фейри, полюбившей смертного Гектора (Кинира, приемного отца Артура), а потом, не получив взаимности, возненавидевшей его. В Эреке и Эниде Кретьена де Труа (ок. 1168 г.) она является Морган ла Фе (Lа Fee), любовницей Гуигомара (Guigomar), повелителя Авалона. В той же самой работе она происходит от Морган, там же названной сестрой Артура, в то время как в Ивейне Кретьена она фигурирует как Морган Мудрая. В £п//Лейамона (ок. 1189–1205 гг.), первом англоязычном переложении латинской Истории Гальфрида, она появляется в качестве Арганты, о которой говорит смертельно раненный Артур Константину после битвы при Камлане: «Я же отправлюсь в Авалун, к прекраснейшей из всех дев, к Арганте королеве, самой прекрасной из эльфов, и она излечит мои раны; исцелит меня врачебными зельями»26. Эта явно искаженная форма ее имени должна была бы выглядеть как Марганте.
Гиральд Камбрийский несколько раз упоминает Моргание в связи с Авалоном, изображая ее как могущественную фигуру, тесно связанную с сумеречным миром богов. Гиральд впервые связывает письменным словом Авалонию с Гластонией. В своем Speculum Ecclesiae
[15] (ок. 1216 г.) Гиральд повествует о том, что «после Битвы при Камлане тело Артура, получившего смертельную рану, было увезено некоей благородной матроной по имени Морган, его кузиной, на остров Авалон, теперь зовущийся Гластонбери». В более ранней работе De Instructione Principium * * * (1193–1199) Г иральд поясняет положение Моргание в Авалоне, сообщая нам о том, что она была «благородной матроной, правительницей и покровительницей этих мест, родственной королю Артуру по крови», в то время как в другом месте того же самого труда она называется как «некая богиня фейри… зовущаяся Моргание». В то время когда писал Гиральд, валлийское предание об Артуре и Инис Аваллах было еще памятным народу Уэльса и его бардам. Хотя Гиральд очевидным образом знал о первоначальной валлийской традиции, перед своей норманнской аудиторией он отвергал ее как сказку, фиксируя для валлийцев: «Барды и сказители Инис Придейн обычно воображали, что в Инис Аваллах его укрыла Марган, богиня Аннувина (Annwfyn), чтобы исцелить его раны»21. Как уже упоминалось выше, Аннун (Annfwyn — вариант написания этого слова) — это валлийское название Кельтского потустороннего мира, и связи Морган с этим мистическим краем подтверждаются другим манускриптом, в котором ее называют «Морган, княгиней Аннуна»28.
Вопреки нарисованной Гиральдом фигуре богини, атрибуты, которые мы теперь связываем с Морган Лe Фей, восходят к Циклу Цистерцианской Вульгаты (ок. 1220 г.), где Морган вновь появляется как младшая дочь Хоэля (Горлойса), герцога Тинтагеля (Диндагола), и потому приходится Артуру сводной сестрой. Цистерцианские писцы естественным образом не имели никакого желания обожествлять фигуру, в источнике своем являвшуюся языческой кельтской богиней, и потому Морган была лишена ими божественного достоинства и превращена ими в «злокозненную и злобную особу», знакомую нам по современным изложениям артуровской легенды29. Как скоро станет ясным, невзирая на такое уничтожение собственной сути, «Марган, богиня Аннувина» имеет очень хорошие рснования для связи с Инис Аваллах.
При обсуждении материалов по Авалону в 1926 г. профессор Р.С. Лумис констатировал: «Как ни странно, во всех попытках истолковать имя Морган Ле Фей, никто не попытался выяснить, не упомянута ли в валлийской литературе дочь Аваллаха»30. Идею нельзя было бы выразить в более сжатой форме. Как мы уже говорили в этой главе, о дочерях Аваллаха сообщает нам Вильям из Мальмсбери, утверждающий, что Insula Avalonis «назван в честь некоего Аваллока [Аваллаха], который, как говорят, жил там вместе с дочерьми, поскольку место было очень уединенным»31. Гиральд Камбрийский подкрепил связь между Авалоном и Аваллахом, когда указал, что Аваллония получила имя «от некоего Авалло [Аваллаха], господина этих земель». Теперь, когда мы окончательно отождествили валлийского Аваллаха с властителем Авалона, первоочередное значение приобретает установление личностей его дочерей.
Богиня Авалона
У подножия горы, называемой Моэль Фамау, в долине Клуйда, менее чем в трех милях по прямой от Каэр Аваллах, находится брод через реку Алун. Известный под местным названием Rhyd у Gyfarthfa (Рид и Гивартва, Брод Лая) брод этот в прежние времена считался обиталищем Кон Аннун (Псов Преисподней) и особенной валлийской феи. Примерно в 1556 г. было записано следующее предание:
«В Денбигшире расположен приход, называющийся Лланферрес, и там есть Рид и Гивартва. В старину сельские псы собирались возле этого брода, чтобы лаять там, и никто не смел узнать, что там находится до Уриена Регеда. И когда он приблизился к броду, то увидел там мывшуюся женщину. И тогда псы перестали лаять, а Уриен схватил женщину и воспользовался ею; а потом она сказала: «Да благословит Господь ноги, которые привели тебя сюда». «Почему?» — спросил он. «Потому что мне было суждено мыться здесь, доколе не зачну сына от христианина. Я — дочь короля Аннвуна, приходи сюда в конце года, и получишь мальчика». И вернулся он, и получил там мальчика и девочку: то есть Овейна, сына Уриена, и Морвудц, дочь Уриена»32.
Кем же была эта «дочь короля Аннвуна»? В Триадах, посвященных бремени женского чрева Инис Придейн, сказано, что вторым из таковых бремен в Придейн были Овейн и Морвудц, дети Уриена Регеда, а матерью их была Модрон, дочь Аваллаха33. Итак, возле брода мылась дочь короля Аннуна: имя ее Модрон, а ее отец, король Аннвуна, некто иной, как Аваллах, что явным образом свидетельствует о связи последнего с Кельтским Потусторонним Миром, который сам по себе был связан с Авалоном (Инис Аваллах). Процитированный выше эпизод, случившийся при Броде Лая, ецинственном известном нам топониме, связанном с Модрон, позволяет поместить мифических отца (Аваллах) и дочь (Модрон) в определенный географический район. Теперь мы располагаем подтверждением того, что Аваллах, владыка Авалона и король Кельтской Преисподней, обитал возле Рид и Гивартва (Брода Лая), расположенного в паре миль от Каэр Аваллах, единственного связанного с ним самим топонима.
