— Я доложу. Развод и поместье.
— Это еще не все. План расследования мне на согласование. Не позднее завтрашнего вечера. Я не позволю кинуть госпожу Агату в это болото, чтобы просто посмотреть, выживет она или нет.
Когда чужие ушли, Агата долго сидела, глядя на огонь в камине. Наконец она тихо спросила:
— Откуда вы узнали, что мне дорого поместье? Что я хочу попросить в награду его, но не осмеливаюсь?
— Вы улыбались, когда говорили о нем.
Он подошел к ней, легко подхватил на руки и понес на второй этаж. Наверное, надо было возмутиться, потребовать, чтобы он вел себя прилично. Но его забота… Спокойная. Теплая. Неожиданная. Удивительная…
— Спокойной ночи.
Он поставил ее возле кровати. Агата скользнула взглядом по его губам. Как обычно, сжатым в тонкую линию, от чего у него был вечно недовольный вид.
— Спасибо вам… — тихо проговорила она.
Глава 5
Интересно, что будет, если она его поцелует?
Он отпустил ее около кровати и посмотрел прямо в глаза…
«Решайся!» — вспыхнул огонь в серых глазах.
Вдруг стало смешно. От счастья. От того, что ее правильная, распланированная, упорядоченная жизнь вот-вот разлетится, как карточный домик. От ощущения полета, что давала власть над этим сильным мужчиной, который ждал ее решения, будто приговора.
Осторожно прикоснулась ладонями к широкой груди. Ткань рубашки мешала. Вытащила ее из брюк — не было сил расстегивать пуговицы.
Тепло его тела на ладонях, бешеные толчки огромного, сильного сердца, и глаза, в которых… Страсть. Страсть и решимость.
Она вдруг испугалась того, что сейчас произойдет, но тут же поняла, что, не теряя ни секунды, без остатка отдаст ему себя. Здесь и сейчас! Потому что…
Стук в дверь на этот раз был каким-то раздраженным.
— Да? — Агата подскочила, исписанные листы рассыпались по кровати, руки тряслись, сердце предательски билось, и кровь хлынула к щекам. Как некстати. И что барону понадобилось у нее ночью? Она… она работает!
— Слушайте, — недовольно посмотрел на нее хозяин дома, стоя на пороге комнаты. — Вы почему не спите?
Агата быстро перевернула блокнот чистой страницей наверх. Еще не хватало, чтобы барон прочитал все, что она нафантазировала после того, как он принес ее в спальню.
— Вы вздыхаете, ворочаетесь. И у вас ручка… невозможно скрипучая!
— Простите.
— Вы хорошо себя чувствуете? Может, успокоительного?
— Нет, спасибо.
— Вечер был тяжелым. И ваши волнения вполне оправданы.
— А… который час?
— Почти четыре.
— Простите. — Агате стало неловко. Ему подниматься через два часа, а она ему спать не дает.
Она внимательно оглядела господина барона. Чисто выбрит, одет по ранжиру — сюртук и туго завязанный шейный платок прилагаются, туфли вычищены. Это же сколько он собирался, чтобы нанести ей визит в… соседнюю спальню? Ночью!
А она в кровати. Красная, растрепанная, неодетая, с листами, исписанными… Ох…
— Хотите чаю? — предложил он вдруг. И улыбнулся.
Это было так странно, что Агата растерялась. И кивнула:
— Да. Хочу.
— Я заварю. И принесу.
* * *
Барон уже вскипятил воду, когда она, переодевшись в то самое платье, спустилась на кухню.
— Вы не сердитесь на меня? — тихонько спросила у него Агата.
Он отрицательно покачал головой. Грон и Эльза посмотрели на гостью насмешливо, делая вид, что просто греются у камина. Отдыхают. Как бы не так!
— Все-таки я вами восхищаюсь, — снова улыбнулся он.
Пожалуй, в этот вечер и эту странную ночь она видела от него улыбок больше, чем за все время пребывания в его доме.
— Чувствую себя глупо, — призналась она. — Я должна быть убита горем. Моя жизнь рухнула. Но… У меня почему-то не получается. Я думаю о книге, о том, как буду договариваться с банком. О хорошем адвокате, которого надо найти и потратить на его услуги деньги, которые откуда-то надо взять… Я думаю о…
В последний момент она прикусила язык, поймав на самом его кончике фразу — «Я думаю о вас…»
Он вдруг резко обернулся. Поймал взглядом ее глаза. И… развернувшись обратно к кухонному столу, принялся священнодействовать.
Агата застыла, глядя на то, как барон насыпает расписной лопаткой чай — скрученные в жгутики белесые листья. Удивительно, но такие она видела впервые!
Он залил воду в фарфоровый стаканчик с крышечкой — и тут же вылил, ловко орудуя щипцами.
— Что вы делаете? — удивилась Агата.
— Грубо нарушаю таинство чайной церемонии, принятой в империи Чи-джо-ида. Воду вылил не на духа, мы с вами стоим. Но… Будем считать, что условия походные. Мы же не чинаро, в конце концов. Будем надеяться, что духи Рек, Гор и Ветра нас пощадят и не покарают.
— Вы были в самой таинственной империи в мире?
— Да. Несколько раз. С посольством. Но я не хотел бы говорить об этом в такой вечер. Если позволите.
— А воду зачем слили? — поспешила она сменить тему, поняв, что невольно задела что-то очень личное.
— Вам романтическую версию? Или версию здравого смысла? — улыбнулся он, наливая следующую порцию воды.
— И ту и другую, — решительно потребовала Агата, жалея, что блокнот остался наверху.
— Романтическая… там что-то про угощение духа. А прозаическая… неизвестно, какими руками собирали, кто фасовал… Продезинфицировать необходимо.
Барон вылил жидкость розовато-желтоватого цвета в плоский кувшинчик с длинной ручкой и широким «носиком».
— Это — чаша справедливости. Чтобы обоим чай достался одинаковой крепости.
Хозяин дома разлил ароматный напиток по чашкам и поставил одну из них перед Агатой.
— Попробуйте, это мой любимый сорт — «Красный халат императора». Мне привозят его из Чжуруна, крошечной провинции Чи-джо-ида.
— Они же не торгуют с чужеземцами. Несколько лет уже.
— Совершенно верно, — кивнул барон, кинув в сторону гостьи уважительный взгляд. — Это и не покупной чай. Мне его присылают в дар, вот уже много лет.
— С ума сойти.
— Расскажите, о чем ваша книга? — Барон снова осторожно перевел тему.
— Это те же приключения агента Церга. Тридцать девятая книга за семь лет.
Агата не стала уточнять, что книга про фон Церга была уже дописана. И сейчас она работала над…
