Тогда, наконец, осажденные послали к Сципиону просить мира. Речь их, говорят, была, несмотря на отчаянное положение, хвастливой и высокопарной. Видимо, они предполагали заключить мир на условиях, подобных тем, которых ранее добивались от римских командующих. Сципион выслушал их и коротко отвечал, что не будет говорить с ними, как равный с равными, а требует немедленной безоговорочной капитуляции. Когда нумантинцы узнали об ответе римлянина, они пришли в такую неистовую ярость, что растерзали послов, посмевших принести столь дурные вести. О сдаче они не хотели и слышать (ibid., 95).
В городе свирепствовали голод и болезни. Наконец нумантинцы, убив и съев сперва слабых и больных, сами перебили друг друга (Liv. epit., 59)
[147]. Когда римляне ворвались наконец в город, там не осталось почти ни одного человека. Город был разрушен. Сципион окончил войну за год и три месяца (Veil., II, 4).
И только когда этот город, эта «свирепая и гордая Нумания» была разрушена дотла, римляне дали волю острой жалости, которую давно втайне испытывали к своим мужественным врагам. Говорят, глядя на жалкие остатки нумантинцев, никто из римлян не мог сдержать слез (Diod., XXXIV–XXXV, 4; App. Hiber., 97). И слезы эти были так похожи на слезы Сципиона на развалинах Карфагена, слезы, в которых он показал на мгновение свою истинную душу, сбросив узы долга, в которые был затянут, как в броню.
Разрушив Нуманцию, Сципион занялся устроением провинции. Он сделал все, чтобы загладить те несправедливости, которые причинили его предшественники, — укреплял дружественные Риму племена, помогал отстраивать их города. С тех пор в стране установились спокойствие и порядок и началась как бы новая жизнь. Правда, еще встречались случаи грабежей, ибо живущие в горах испанцы образовывали разбойничьи шайки и грабили своих соплеменников. И все же «Испания была самой благоустроенной и цветущей страной из римских владений»
[148]
Трудно передать изумление и восторг римлян. Они ожидали от Сципиона чудес, но действительность превзошла их самые смелые надежды. За 15 месяцев он закончил войну в Испании, которая столько лет терзала Рим! С ужасными иберийскими войнами было покончено! Вот почему борьба с этим далеким варварским племенем встала в сознании римлян рядом с Карфагенской войной. В одном отрывке неизвестного автора того времени читаем: «Сципион сокрушил Нуманцию, Сципион разрушил Карфаген, Сципион установил мир, Сципион спас отечество» (Her., IV, 19).
За свою победу Сципион получил триумф и почетное имя Нумантинский.
Глава VI
Политическая борьба и реформы в Риме
Вином и кровию дыша,
В 17 ночь нам судьбы диктовала
Восстанья страшная душа.
А. Блок
Пускай Олимпийцы завистливым оком
Глядят на борьбу непреклонных сердец.
Кто, ратуя, пал, побежденный лишь Роком,
Тот вырвал из рук их победный венец.
Ф. Тютчев
Римская земельная собственность. Римская семья. Положение женщин в Риме и в Афинах. Гетеры. Ауспиции — общественные гадания. Священные куры. Дурные знамения. Суеверия римлян. Как римляне проводили законы Священные полномочия трибуна. Жаркая политическая борьба. Битвы на Форуме. Тайна одного знаменитого убийства. Идеал римлянина.
I
Я дошла сейчас в моем рассказе до рокового момента в истории Рима — момента, который на много столетий предопределил все будущее Италии и даже, по моему глубокому убеждению, всего европейского человечества. Республика, несшаяся доселе вперед, как величественная триумфальная колесница, дошла до поворота, до развилки — и от того, какую дорогу ей суждено было выбрать, зависели судьбы вселенной. Поэтому-то те события — страшные и трагические, печальные и величественные — вечно будут нас волновать. И мне представляется, что тени тех людей — гордых, благородных, самоотверженных или, напротив, жестоких и себялюбивых — людей, погибших в этом бурном водовороте, до сих пор сопровождают человечество, как его добрые и злые гении.
Мысль о мировом господстве Рима принадлежала, по-видимому, Сципиону Старшему
[149] Но он предложил весьма необычный план этого господства. Рим не должен был порабощать соседние страны. Огромные агрессивные империи лишались своей армии и свободы внешней политики. Маленькие же национальные государства сохраняли свободу и независимость под защитой и покровительством Рима. Разумеется, ни те ни другие не платили Республике дани. Но главные враги Рима, разбитые на войне, например Карфаген, выплачивали контрибуцию. Срок ее рассчитан был на несколько десятилетий. В случае с Карфагеном на 50 лет. Очевидно, Сципион предполагал, что Италия, совершенно разоренная и истерзанная Ганнибалом, вновь восстанет из руин и укрепится именно за этот срок. А как только она встанет на ноги, приток золота из-за рубежа прекратится.
Но произошло не совсем так, как он хотел. Обстоятельства изменились, а главное, победили враждебные ему люди, которые настаивали на полном подчинении разбитых на поле боя государств. К середине II века до н. э. стали образовываться провинции. В 148 году до н. э. провинцией сделалась Македония, в 146-м — Карфаген и Греция, в 133-м — Пергам. Они платили Риму ежегодную подать. В Италию потекли потоки золота.
Всем известно, что, когда в какое-либо государство хлынет много денег, они вовсе не распределяются равномерно между гражданами. Напротив, огромные суммы скапливаются в руках немногих. И чем больше богатства на одном полюсе, тем острее нужда и бедность на другом. Иными словами, начинает исчезать среднее сословие. Между тем именно среднее сословие является главной опорой демократии, для которой равно ненавистны мятежные голодные толпы бедняков, грозящие превратить ее в охлократию, и горстка могущественных богачей, мечтающих об олигархии. Так что такие явления опасны для любой демократии, но для римской они были подобны смерти.
