— А разве нет? — агрессивно отозвался отец. — Мне Ельга так на следующий день после свадьбы и заявила, что, мол, понесла. А я ее до того и пальцем не трогал.
После этого в комнате повисла напряженная тишина. И мне она очень не понравилась.
— Дела, — наконец негромко протянуло чудище. — Сдается, в этой семейке все не так просто.
— Цыц, Хорг, — весомо обронил Дреган. — Не наше дело.
— А что, разве я не прав, что ли? — обиженно вопросил отец. — У баб-то чутье на эти вещи похлеще, чем у зверя. Ну, Ельга так говаривала. Прям сразу чуют, если получилось.
Послышался негромкий смешок. И почти сразу я почувствовала прохладное прикосновение к моему лбу.
— Очнулась? — полюбопытствовал Дреган. — Долго еще притворяться будешь?
Я хмуро посмотрела прямо в глаза чернокнижнику.
Удивительно, но сейчас оба были почти одинакового цвета: желто-зеленого, как у довольного домашнего кота, ухватившего отличный кусок мяса со стола, пока хозяева отлучились. И на самом дне их теплилась улыбка.
Я вдруг осознала, что улыбаюсь в ответ. Нет, он все-таки милый! Хоть и повинен во всех моих бедах.
— Простите, — негромко сказала я.
Дреган вздернул одну бровь, не торопясь убирать ладонь с моего лба.
— Папа, ничего у меня с Дреганом фон Каасом не было, — проговорила я, посмотрев на взволнованного отца, который переминался с ноги на ногу чуть поодаль. — Он спас меня от Грега. Дал свой плащ, чтобы я прикрылась. И при этом не подглядывал.
Откуда-то сверху вновь донесся ехидный смешок. Я задрала голову и с содроганием сердца увидела неведомую тварь, которая висела аккурат надо мной.
Интересно, кто это? Или, вернее сказать, что?
— Но ты сказала, что он виновен во всех твоих бедах, — не унимался отец. — Почему?
— Потому что я прихватила застежку с его плаща, — призналась я. — И именно эта застежка так разозлила Яру и прочих.
— Девочка, стало быть, клептоманка, — донеслось сверху.
Я понятия не имела, что означает столь мудреное слово. Но почудилось в нем нечто постыдное.
— Нет, я просто не хотела показываться перед родителями в чужом мужском плаще, — попыталась я объяснить. — Поэтому спрятала его в дупле. Но побоялась, что застежку украдут. Вот и решила взять с собой. А потом… Потом все вышло так, как вышло.
— Точно ничего не было? — недоверчиво переспросил отец.
— Точно, — подтвердила я.
— А жаль… — полувздохом донеслось сверху.
И тотчас же с притолоки посыпалась какая-то труха. Что-то громыхнуло, и я завизжала, прикрыв голову руками.
Ой. Что это?
Как оказалось, закричала не только я. Мой отец громко и от души выругался, брат, до этого сидевший смирнее мышки, выдал такое, что я невольно покраснела. Откуда он знает такие выражения?
— Простите моего питомца, — спокойно произнес Дреган, сдув с кончиков пальцев остатки магических искр. — Иногда он… В общем, бывает слишком глуп и слишком груб. Приношу свои извинения за него.
— Ну хорошо, — пробормотал отец, как-то тоскливо покосившись на дверь. — Значит, все решено? Я оставляю вам телят, а Лютик уходит со мной?
Дреган встал с дивана, на котором я лежала. Скрестил за спиной руки и медленно прошелся по комнате.
Я заволновалась. Что это с ним? Выглядит он не особенно довольным.
— А что будет дальше? — негромко спросил Дреган, остановившись напротив окна. Устремил отсутствующий взгляд во тьму, плескавшуюся снаружи, как будто был способен там что-то разглядеть.
— Как что? — Отец недоуменно пожал плечами. — Мы вернемся в деревню…
— И завтра сестру опять поведут на костер, — не выдержав, влез-таки с замечанием Раус. — Семейка Грега точно не успокоится, пока не выживет ее из деревни. А если она проведет ночь здесь, в замке, то и замуж ее больше не выдать. Все будут считать, что она… ну, в общем… — И Раус густо покраснел, не в силах завершить свою мысль вслух.
— Ох, молодежь, — снисходительно пробурчала странная тварь, к пугающему виду которой я почти привыкла. — Как это мило… Я прям прослезился от такого целомудрия.
— Лютик может уйти прямо сейчас, — упрямо возразил отец. Покосился на невозмутимого Дрегана и робко уточнил: — Правда ведь?
— Я никого не держу, — спокойно сказал он. — Вы все можете уйти в любой момент. И даже телят своих с собой захватите.
— Телят-то зачем отдаешь? — обиженно взвыла странная тварь, притаившаяся за подкопченной от чар потолочной балке. — Чем нам питаться?
— Папа, это глупо! — Раус внезапно вскочил на ноги и свирепо выдвинул вперед нижнюю челюсть.
О, я очень хорошо знала, что это значит. Пожалуй, в упрямстве моему брату не было равных.
Ну, если не считать меня, конечно же.
И по всему выходило, что мой брат сейчас просто в бешенстве.
— Маг прав, — заявил Раус. — Если Лютик вернется сейчас в деревню, то завтра все повторится. Причем на сей раз ее даже в замок не отправят. Решат, что чернокнижник отказался от дара, поэтому сразу же сожгут.
— Да нет, сынок, глупости какие. — Отец помотал головой. — Яра, конечно, дурная баба. Но не до такой же степени. Авось успокоится за ночь и остынет.
— Угу, как же, — буркнула я, вспомнив, как женщина показала свой раздвоенный язык. — Наверняка еще долго ядом будет плеваться, вспоминая, как Дреган ее заколдовал.
— Вы ее заколдовали? — изумился отец, широко распахнув глаза и уставившись на Дрегана. — Зачем?
— Не понравилась она мне, — буркнул тот. — Как и ее сынок. Впрочем, верно говорят, что от ослицы не родятся единороги.
После столь глубокомысленного замечания в комнате стало тихо. Отец усердно шевелил бровями, видимо, силясь постигнуть смысл столь чудного сравнения. А я… В общем, мне было просто неловко признаваться в том, что я понятия не имею, кто такие единороги.
Только Раус робко улыбнулся, как будто оценил шутку чернокнижника. Впрочем, мой брат всегда любил читать.
— Я считаю, что Лютик должна остаться здесь! — первым нарушил затянувшуюся паузу брат и зло сжал кулаки. Добавил: — По крайней мере, здесь до нее Яра точно не доберется.
— Раус, это немыслимо! — простонал отец, аж раскрасневшись от волнения. — Твоей сестре еще замуж выходить и детишек рожать! А как это сделать, если…
И он пугливо осекся, покосившись на невозмутимого Дрегана.
— Я никого бесчестить не планирую, — с нескрываемой обидой уведомил тот. — Так, на всякий случай сообщаю.
— А я этого и не позволю! — Раус еще выше поднял подбородок и бесстрашно отчеканил, глядя прямо в глаза чернокнижнику: — Я остаюсь с сестрой! Буду жить здесь. И поверь, отец, честь моей сестры будет под надежным присмотром.
