Потому что в комнате не было темно. Ее заливал приятный слабый свет. Не от окна или от зажженной свечи.
Я потрясенно округлила глаза, когда заметила небольшой шар, плавающий в воздухе. Именно он и освещал пространство, позволяя разобрать очертания мебели и встревоженного брата, сидевшего в изголовье моей кровати.
— Ч-что это? — запинаясь, спросила я и указала на загадочный предмет.
— Не знаю, — хмуро сказал Раус. — Мне не спалось. Ты-то сразу засопела, а я все вертелся и вертелся. Думал… о всяком. Об Яре этой дурной, о том, что Грегу давно надо было навалять. А потом не выдержал и встал. Ну… — на этом месте брат смутился. Отвел взгляд и почти шепотом добавил: — В уборную захотел. Думал, что прогуляюсь по свежему воздуху и все в голове уляжется. Только никак сапоги под кроватью отыскать не мог. Темно было, хоть глаз коли. Ну я сдуру и посетовал в полный голос, что не видно ни зги. И тут же этот шар в воздухе загорелся. Я чуть умом не тронулся. Сперва решил, будто у меня глюки какие. Или колдун на меня наваждение наслал. Вот и принялся тебя будить.
— Дела, — завороженно пробормотала я, наблюдая за неспешным танцем загадочного шара в воздухе.
Не утерпев, вскочила с кровати и, шлепая босыми ногами, подошла к нему.
Тот словно почувствовал мое приближение. Замерцал ярче и спланировал вниз, зависнув над моим плечом.
— Круто, — прошептала я. Протянула было руку к нему, но шар поднялся чуть выше, не давая прикоснуться к себе.
— Слушай, Лютик, а проводи меня во двор, — внезапно попросил Раус и скорчил жалобную физиономию. — Все равно ведь проснулась.
— Вообще-то это ты меня разбудил, — напомнила я и обернулась к брату.
Он сидел на моей кровати. Какой-то маленький и взъерошенный. И внезапно меня кольнуло чувство жалости.
Он ведь младше меня. Ему всего четырнадцать. Да, ростом и силой его боги не обделили, но при этом Раус сохранял какое-то детское восприятие бытия.
Демоны, да ему, наверное, очень страшно в этом замке! Недаром про чернокнижников ходит столько жутких легенд. А еще эта непонятная летающая тварь. Эдак выйдешь из комнаты, а она тебе в волосы вцепится.
И все-таки Раусу эти страхи не помешали прийти и просить за меня перед Дреганом. Неужели я откажу ему в такой малости?
К слову, мне бы и самой не помешало навестить это место. А одна я из комнаты точно не выйду.
— Эх ты, горе мое луковое, — укоризненно проговорила я. — Ладно, идем уж.
— А ты знаешь, где у этого колдуна уборная? — поинтересовался Раус, тут же встав.
— Понятия не имею. — Я легкомысленно пожала плечами. — Но сейчас лето. Выйдем во двор и как-нибудь определим, что дальше делать. В конце концов, если что — я отвернусь.
И в самом деле, что переживать по пустякам? Летом в деревне любой куст за уборную сойдет. Главное, чтоб не застукали в процессе.
Раус опасливо покосился на шар, висящий над моей головой. Пожал плечами и подошел к двери.
Тотчас же шар двинулся за ним. Но я даже обрадовалась этому. Я не сомневалась, что в коридорах замка сейчас царствует чернильный мрак. Было бы очень некстати навернуться с лестницы, к примеру. Или же наткнуться во тьме на кого-нибудь…
Или что-нибудь…
И началось наше путешествие к заветной цели. Мы с Раусом не торопились, то и дело согласно замирая от любого подозрительного шороха. У меня под ложечкой неприятно сосало от чувства опасности. Ух, это не моя родная изба, где скрип любой половицы знаком и привычен с детства!
Неожиданно из-за очередной закрытой двери, мимо которой мы проходили, послышался какой-то непонятный звук.
Я остановилась с поднятой ногой, так и не сделав очередного шага.
Ой, что это?
— Идем, Лютик! — прошипел Раус, то и дело встревоженно оглядываясь по сторонам. — Чего застыла?
— Там кто-то плачет, — проговорила я, напряженно прислушиваясь.
Звук опять повторился, и я отчетливо услышала приглушенное всхлипывание, какое-то невнятное бормотание, в котором чудилась обида на весь мир.
— Да и пусть рыдает себе дальше! — зло огрызнулся Раус. — Не наше дело.
Умом я понимала, что брат прав. Все-таки в замке чернокнижника надо быть очень осторожной. Один неверный шаг приведет тебя к гибели. Но сердце… Мое глупое сердце молило о том, чтобы я проверила, что происходит.
А если там ребенок? Как ни крути, но Дреган продал свою душу Неназываемому. Да, колдун мне нравится. Он помог мне, и я чувствовала себя рядом с ним удивительно спокойно и защищенно. Но в памяти как-то разом всплыли все слова Ирель про чернокнижников. Ее искренний испуг, когда она произнесла имя Дрегана.
А вдруг я ошибаюсь в нем? Вдруг на самом деле он мрачное чудовище, похищающее невинных детей и приносящих их в жертву своему богу?
— Идем же! — Раус требовательно дернул меня за рукав. — Лютик, это не наше дело.
— Там ребенок, — медленно проговорила я, внимательно прислушиваясь к всхлипывающим звукам, которые доносились из-за двери. — Прости, Раус, но я не могу. Я должна проверить.
Брат мученически закатил глаза. Прорычал что-то неразборчивое, но, к моему удивлению, спорить больше не стал.
— Чур, я первый, — буркнул он и непреклонно оттеснил меня в сторону.
Сердце при этом кольнуло чувством признательности и любви к брату. Надо же, буквально только что он трусил один выйти из комнаты. А теперь желает защитить меня от неведомого.
Раус распахнул дверь, не дожидаясь моего ответа. Замер на пороге, пристально вглядываясь в непроглядный мрак, клубящийся в комнате. Шар висел над самым его плечом, но его свет словно выпивала тьма, властвующая здесь.
Затем Раус сделал шаг, еще один.
Шар не вплыл за ним. Он так и остался висеть над порогом, словно был не в силах пересечь границу с мраком.
Я до боли прикусила губу, пытаясь разглядеть брата. Но все зря. Его фигуру тут же скрыла пелена непроглядной тьмы.
— Лютик! — вдруг услышала я его перепуганное восклицание. А следом — звук, как будто кто-то упал.
Ох, как мне сейчас хотелось рвануть наутек! Развернуться и кинуться прочь, не разбирая дороги. Выбраться из этого проклятого замка и провести ночь под открытым небом около озера. Такого родного и знакомого озера, где каждый корень дерева был мне знаком.
Но вместо этого я до боли стиснула челюсти. И шагнула во тьму, плескавшуюся за порогом.
Хотела бы я сказать, что при этом сохраняла здравость рассудка и отвагу. Увы, нет. Мое сердце трепыхалось где-то в районе пяток, грудь намертво перехватило спазмом волнения. Я даже дышать не могла — так мне было страшно.
Шар огня не последовал и за мной. И тотчас же я окунулась во мрак. Было такое чувство, будто я угодила в плотную стоялую воду. Каждое движение давалось мне с большим трудом.
