– Иногда я забываю, что вы были на войне, – произнесла Клэр, надеясь, что он услышит извинение в ее словах. – Мне сложно представить вас солдатом.
– Отлично. – Его улыбка снова засияла в полную силу. – Значит, я хорошо справляюсь со своей ролью светского повесы. – Он наклонился и сорвал розу. – Война – это не то, о чем следует постоянно напоминать. Вы позволите?
Джонатан воткнул бутон в ее волосы, его пальцы слегка коснулись ее уха. От этого легкого прикосновения по ее телу пробежала дрожь.
– Теперь вы знаете один из моих секретов, Клэр. И должны разрешить мне разгадать какую-нибудь вашу тайну, – произнес Джонатан, внимательно глядя на нее.
– Но у меня нет тайн, – запротестовала Клэр. От волнения и его близости она едва могла дышать.
– Я знаю, – сказал он, немного помолчав. – Вас когда-нибудь целовали, Клэр?
– Леди не отвечают на подобные вопросы. – Клэр нашла спасение в высоких моральных принципах.
– Леди никогда не отвечает на такие вопросы посторонним людям. Но леди может поделиться своей тайной с другом, – возразил Джонатан.
– Однажды мне сделали предложение.
У нее не было подходящего ответа. Если бы она сказала «нет», он счел бы ее чопорной старой девой. Если бы сказала «да», он мог бы подумать, что она слишком распущенна.
Джонатан погрозил ей пальцем:
– Так-так, Клэр. Я ведь не об этом спрашиваю. Тебя. Когда-нибудь. Целовали? – В его синих глазах засверкали озорные огоньки.
Клэр хотела сделать шаг назад и уперлась в ствол дерева. Она опустила глаза. Если она скажет «нет», поцелует ли он ее тогда? Она надеялась, что нет. Она не желала получить еще и благотворительный поцелуй в придачу к благотворительному вальсу. И все же она действительно хотела, чтобы он поцеловал ее. Но только не так.
– Я знаю ответ. Не бойтесь, Клэр. Это произойдет, когда придет время. – Джонатан понизил голос. – Теперь мы знаем тайны друг друга. Мы стали настоящими друзьями.
– Дружба между мужчиной и женщиной? Разве такое возможно, мистер Лэшли? – возразила Клэр спокойно и непринужденно.
Опасность миновала. Они снова двинулись вперед.
– В обществе это не принято. Существует множество правил, которые не позволяют сближаться мужчине и женщине, если только они не заключат брак. – Она сделала свой ход. – Например, знает ли мисс Нотэм, что вы ежедневно приходите ко мне заниматься французским?
Клэр знала ответ. Сесилия и понятия не имела, как Джонатан проводит каждое утро. Большинство не знало об этом. Это смущало его. Брать уроки у нее, три года выходящей в свет и по-прежнему незамужней, старой девы, было настоящим унижением.
– Что почувствует мисс Нотэм, если узнает об этом?
– Но это просто нелепо! – принялся оправдываться Джонатан, и Клэр изо всех сил старалась сделать вид, что не обижается на правду.
И как она могла подумать, что сможет соперничать с Сесилией Нотэм? Почему такой мужчина, как Джонатан, у которого есть все, что душе угодно, мог обратить внимание на такую женщину, как Клэр, когда рядом с ним Сесилия?
И все же она на это надеялась, не так ли? Ждала этого долгие годы, ждала того момента, когда Джонатан увидит, кто она на самом деле, и полюбит ее всей душой.
– Думаю, мы должны всех разубедить, – сказал Джонатан. – Нам следует объявить о нашей дружбе, и мы можем начать с того, что перестанем обращаться друг к другу по фамилиям. Просто Джонатан и Клэр, – воодушевленно заявил он, и Клэр улыбнулась, когда он протянул ей руку.
Она пожала его ладонь, глядя в его ласковые глаза. О, глупая, глупая надежда. Она уже опоздала. Сесилия полностью завладела его сердцем. А она обрекала себя на поражение, ее сердце непременно будет разбито, и уже ничего нельзя исправить.
Какого черта он думал, прося о дружбе у женщины вроде Клэр Велтон, заранее зная, что это невозможно? Джонатан не переставал задавать себе этот вопрос, пока шел по Бонд-стрит.
И дело даже не в том, что эта дружба была невозможна с точки зрения общества. Клэр выдвинула достойные аргументы, и он был вынужден с ней согласиться. Мужчина не может просто дружить с молодой, незамужней женщиной из хорошей семьи, особенно если этот мужчина вот-вот обручится с другой женщиной.
Что ж, но это пока еще спорный вопрос. Он не был помолвлен с Сесилией. Но его все равно не покидало чувство вины. Сейчас он занимался пустословием. Но кто мог его в этом обвинить? Клэр застигла его врасплох, все в ней взбудоражило его до глубины души. Их танец, касания их тел, взгляд ее янтарных глаз, ее ум, ее невинность. Он испытал невероятное ощущение, кружа Клэр в вальсе. Черт, спустя неделю занятий это головокружительное ощущение стало посещать его везде, где они оказывались вдвоем: в саду, в танцевальном зале, в библиотеке. Он ни на мгновение не мог представить, что Клэр наивна. Наивность предполагала некоторую отстраненность от мира, одухотворенность, а она была слишком умна и практична для этого. Она просто была неопытна, ее желания и мечты были заперты в узких границах ее тихой, скромной жизни.
И она готова была испытать их. Ответ пришел так внезапно, что он едва не споткнулся о выбоину в тротуаре. Новые платья, желание активно добиваться внимания избранника ее сердца. Все именно так. Она была готова вырваться из своего выдуманного изгнания, словно бабочка из кокона, еще немного хрупкая, но уже обретающая силу своих крыльев, свою красоту. Ведь, в конце концов, она по какой-то причине рано уехала с бала. Она не призналась, почему уехала, но, раз она не уединилась на террасе вместе со своим кавалером, Джонатан мог только предположить, что недостаток успеха на этом поприще заставил ее обратиться в бегство.
Джонатан остановился около цветочной лавки на Бонд-стрит, где обычно покупал цветы, и принялся разглядывать свежие бутоны на витрине. Он мог бы помочь ей изменениями самой себя и не только при помощи танцев. Колокольчик над дверью звякнул, когда он вошел в лавку. Мужчина, стоявший за конторкой, поднял голову, оторвавшись от изготовления букета из желтых и белых маргариток.
– Ах, мистер Лэшли! – Он вытер руки о широкий фартук и с улыбкой поспешил к нему. – Вы пришли за букетом для своей прекрасной дамы?
– Да, пожалуйста, сделайте как обычно для мисс Нотэм. – Он всегда посылал Сесилии букет бледно-розовых роз, ее любимого цвета, в те дни, когда они вместе с матерью принимали гостей дома. – И еще те ирисы с витрины, я бы хотел послать их по другому адресу. – Он достал визитку из кармана пальто. – Возможно, сюда неплохо было бы добавить желтого, чтобы композиция заиграла? – Он написал коротенькую фразу на французском на обратной стороне карточки. – Отправьте это вместе с букетом.
Фиппс кивнул. Если он даже и подумал что-то о двух разных букетах для двух разных женщин, то ничем не выдал своих мыслей.
– У меня есть бледно-желтые нарциссы, их только что доставили.
– На ваше усмотрение, Фиппс. Я хочу, чтобы их доставили сегодня днем. И, пожалуйста, постарайтесь не опаздывать.
