В сентябре Грингласс получил досрочный отпуск и направился в Нью-Йорк к своей жене Рут. На следующий день после прибытия его навестил Юлиус Розенберг. Несомненно, Феклисов, которому подчинялся Розенберг, требовал активизировать сбор разведданных, и Розенберг желал получить от Грингласса любую новую информацию об атомной бомбе. За эти данные Розенберг предлагал 200 долларов. Теперь Рут поняла, что происходит, и горячо отговаривала мужа, но Грин-гласс уже слишком глубоко завяз. «Я прошел по этой дороге достаточно далеко. И дойду до конца», — ответил он ей.
Грингласс составил отчет. В нем он описал конструкцию бомбы «Толстяк» настолько подробно, насколько сам о ней знал, работая над формами для взрывных линз, прислушиваясь и присматриваясь к самым мелким деталям, которые могли оказаться полезными. В некоторых аспектах его суждения были неверными, но в отчете содержалась информация о полониево-бериллиевом инициирующем компоненте, а также об усовершенствованных имплозивных моделях, требовавших меньших объемов плутония. Эти модели базировались на идеях, разработанных в Лос-Аламосе ближе к концу войны, — модели в форме полых оболочек, внешний слой которых состоял из плутония или урана-235. В результате такие оболочки должны были «схлопываться» вокруг плутониевого ядра, подвешенного в центре этого полого шара. Если модель «Толстяк», в которой применялась имплозия цельного плутониевого ядра, можно было сравнить с проталкиванием заряда гвоздем, то метод с полой сферой был похож на удар по заряду молотком.
Тем временем в Лос-Аламосе британская делегация готовила праздник, на котором собирались отметить конец войны, начало атомной эры и предстоящее возвращение в Англию. Пайерлса наградили Орденом Британской Империи. Оппенгеймеру предстояло получить от Трумэна Медаль за заслуги. Несомненно, повод для праздника был. В лаборатории репетировали представление «Детки в лесу»
[166], физики играли детей, а офицер службы безопасности — злую ведьму. Фриш должен был сыграть индейскую девушку. Джеймсу Таку досталась роль дьявола; ему приделали красный светящийся хвост и выразительные усы. На ужин планировали подавать бифштекс и почки в тесте, а на десерт — бисквит, пропитанный вином и политый взбитыми сливками, — американцы не знали такого блюда. Рассылались выгравированные приглашения.
Фукс не пробовался ни на одну из ролей в пьесе, поэтому предложил за несколько дней до мероприятия съездить в Санта-Фе и закупить пива. Он выехал 19 сентября — в день, назначенный для встречи с Голдом. Фукса очень беспокоило ужесточение мер безопасности в Лос-Аламосе, поэтому он не готовил записи для Голда заранее. Вместо этого он остановил свой старенький «бьюик» в тихом месте в отдаленном лесу по пути между Лос-Аламосом и Санта-Фе и написал отчет прямо в машине.
Встретившись с Голдом под вечер на окраине Санта-Фе, он рассказал, насколько его поразила разрушительная и убийственная мощь бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки. Кроме того, он отметил, что в Лос-Аламосе прекратился свободный обмен информацией между британскими и американскими учеными. Англичан вскоре собирались выпроводить из Лос-Аламоса. Фукс предполагал, что вернется в Британию и продолжит работать в области атомной энергии до конца года или до начала 1946-го. Яцков подозревал о таком развитии событий и выдал Голду протокол для Фукса, по которому следовало выйти на контакт с новым советским связным в Лондоне.
Фукс сознавал, что Советский Союз все сильнее воспринимался в Америке как враждебное государство. Поэтому разведчик как никогда решительно намеревался найти способ и помочь стране, которой присягнул на верность. Он понимал, что СССР необходимо знать, с какими проблемами придется столкнуться в скором времени, и должен был определить, как быстро Америка сможет создать арсенал атомного оружия, учитывая существующие темпы производства урана-235 и плутония. Он сообщил Голду еще некоторые детали о конструкции бомбы, а также рассказал о композитной модели бомбы, которую сейчас разрабатывали физики Лос-Аламоса. Фукс отдал свой отчет, и они разошлись, чтобы никогда больше не встретиться. Фукс так и не узнал настоящего имени Голда.
Хотя отчеты Фукса, Холла и Грингласса отличались в деталях, они в значительной мере подтверждали друг друга. Если бы в Лос-Аламосе работал только один агент, оставались бы сомнения о достоверности предоставляемой им информации (а Берия всегда отличался, без преувеличения, исключительной подозрительностью). Разведчики независимо друг от друга доложили о сходных деталях конструкции бомбы, чем убедили СССР в том, что вся информация правдива.
Сопоставляя эти отчеты со статьей о разработке бомбы, названной «Использование атомной энергии в военных целях» и опубликованной в открытых источниках 12 августа (написал ее принстонский физик Генри Д. Смит)
[167], можно было получить вполне правдоподобную общую картину. Отчеты объединили, обобщили и передали Берии 18 октября 1945 года. Авторы этого семистраничного документа удалили из донесений лос-аламосских агентов ошибочную или противоречивую информацию. Отчет получился таким последовательным, что Судоплатов принял его за одну из глав работы Смита, не опубликованную из соображений безопасности. В принципе не имело значения, так это или нет. Те недосказанности, которые намеренно оставил в своей статье Смит, восполнялись шпионскими материалами. Так или иначе, теперь у СССР в распоряжении была вся необходимая информация.
Задира
После войны атомное оружие впервые послужило дипломатическим аргументом в споре между СССР и США на совете министров иностранных дел в Лондоне. Этот совет, в который входили министры иностранных дел США, СССР, Великобритании, Франции и Китая, был создан в Потсдаме для составления конвенций и договоров, для разработки проекта мирного урегулирования послевоенной судьбы Германии, а также для решения возникших территориальных споров. Он начал работу 11 сентября 1945 года.
А споры с администрацией Трумэна обозначились неделей ранее.
На совете Бирнс намеревался применить «политику силы» и использовать факт наличия у Америки атомной бомбы для получения уступок от СССР. После Потсдамской конференции у Бирнса сложилось впечатление, что Советский Союз не заслуживает доверия, в особенности что касается сделанных обещаний. Стимсон с ним не соглашался. Он разрабатывал меморандум о роли атомной бомбы в выстраивании отношений между США и СССР после войны и в этом документе рекомендовал воздержаться от той линии, которую предлагал Бирнс. Этот меморандум передали Трумэну 11 сентября. В документе подчеркивалось, что будущие отношения и их развитие не просто связаны с атомной бомбой — фактически это оружие станет играть доминирующую роль.
