Хотя и нет явных доказательств того, что в то время он был прямо связан с советской разведкой, последующие события показали, что он на самом деле числился агентом ГРУ, завербованным, скорее всего, одним из членов кембриджской шпионской группы.
Чтобы скоротать время на пути через Атлантику, компания проводила вечерние посиделки с играми. В числе прочего они играли «в убийцу»: участники по серии улик должны были определить, кто из них «убийца». Когда одному из игроков выпало играть сыщика, он заметил, что Мэй стоит особняком и происходящее его, кажется, совершенно не интересует. Такое поведение было ему свойственно, и сыщик сразу перестал о нем думать.
Но именно Мэй в той игре оказался убийцей.
Атака на Веморк
Торстейна Скиннарланна арестовали в ходе одной из многих зачисток местного населения, последовавших за неудачной десантной операцией англичан. Торстейн и его брат Олав попали в концлагерь Грини. Эйнара предупредили о немецком рейде, и он смог сбежать на плато Хардангер, где присоединился к Поульссону и другим членам передовой группы.
Эйнар Скиннарланн стал для отряда полезным подкреплением. Он умел добывать пропитание, а его оптимистическое отношение к общим тяготам помогало не падать духом. С его помощью передовой группе — теперь она называлась «Ласточка» — удавалось по рации поддерживать связь со штабом УСО в Британии.
В Лондоне же УСО предстояло принять очень сложное решение. Сорок один человек погиб из-за провала операции «Незнакомец». А исключительно важные объекты в Веморке остались невредимыми и продолжали поставлять тяжелую воду для немецкого атомного проекта. Ничего не изменилось: основной целью было разрушить завод по производству тяжелой воды, хотя теперь эта задача усложнилась минимум в два раза.
Было очевидно, что повторять операцию «Незнакомец» нельзя. Управление общевойсковых операций передало задачу обратно в УСО. Разработали альтернативный план. На этот раз УСО решило воспользоваться доскональными знаниями Бруна, еще недавно работавшего на заводе. И Тронстад, и Брун были уверены, что маленькая диверсионная группа сможет достичь успеха там, где потерпел поражение крупномасштабный десантный рейд.
Из рядов «Компании Линге» набрали группу, в которую входили шесть норвежцев. Руководил группой 22-летний Иоахим Реннеберг, один из лучших диверсантов, выпускник Школы особого назначения УСО. Реннеберг взял в свою группу Хаукелида, выздоровевшего после ранения, полученного при тренировке, Каспера Идланда, Фредрика Кайзера, Биргера Стремсхейма и Ханса Сторхауга. Все они были опытными лыжниками и умели выживать в дикой местности.
Как ни странно, но Тронстад кратко проинформировал всех шестерых о судьбе участников операции «Незнакомец» и о недавнем приказе Гитлера казнить десантников. Позже Хаукелид писал: «Тронстад и Уилсон сочли, что лучше объяснить нам всю ситуацию: если мы попадем в плен, должны быть готовы — нас ждет не лучшая участь, чем тех британских солдат».
Новый рейд получил кодовое название «Операция Ганнерсайд». На этот раз ее спланировали тщательно и дотошно. Под руководством Тронстада и Бруна в ШОН-17 (Школа особого назначения УСО в Хэтфилде, графство Хетфордшир) построили макет завода по производству тяжелой воды. Диверсионная группа отрабатывала закладку зарядов именно в тех местах, где находились концентрационные элементы, чтобы нанести максимальный ущерб. «Раньше никто из нас не бывал на том заводе, но когда мы отбыли из Британии, мы знали его планировку лучше любых местных рабочих», — говорил Реннеберг.
У всех членов группы были «самоубийственные пилюли» — небольшие дозы цианида в оболочке. Прокусив такую пилюлю, диверсант умирал в течение трех секунд. В последний день перед отбытием из ШОН-17 Тронстад рассказал солдатам, что их миссия «на века» останется в истории Норвегии.
Из Хэтфилда группа направилась на север, в ШОН-61. Этот лагерь располагался в большом деревенском доме постройки XVIII века недалеко от Годманчестера графство Кембриджшир. Здесь команда могла немного расслабиться и отдохнуть перед заданием. Их гостеприимно принял Добровольный сестринский корпус медицинской помощи. Женщины смотрели за домом, готовили, вносили разнообразие в солдатский быт. Этот дом еще называли Фарм-Холлом. Он принадлежал УСО, но использовался как перевалочная база для агентов С PC, которые готовились к отправлению на неприятельскую территорию, а также в качестве центра для докладов по возвращении с задания или допросов соответственно для агентов и пленных. Эрик Уэлш опутал весь Фарм-Холл проводами, замаскировав в спальнях и приемных прослушивающие устройства. Пост для перехвата информации оборудовали в служебном флигеле за дверью, запиравшейся на специальные замки.
Как ни приятно было оставаться в этом последнем домашнем приюте, задержка группы в Фарм-Холле действовала солдатам на нервы. В декабре 1942 года операцию «Ганнерсайд» отложили из-за плохой погоды. Реннеберг настаивал на возвращении в Шотландию для более напряженных тренировок. Операцию вновь отложили 23 января 1943 года, когда пилот и штурман Королевских ВВС не смогли найти назначенную зону десантирования и с полупустыми топливными баками были вынуждены вернуться в Шотландию.
«Ласточка», остававшаяся на Хардангерском плато, пережила в ту зиму самую собачью погоду, которую можно себе вообразить: температура едва превышала —30° C. И хотя разведчики оставались в хорошем расположении духа, пайки их оскудели, а здоровье быстро расшатывалось. Когда группа «Ганнерсайд» снова села в самолет, было уже 16 февраля, то есть передовая группа провела в одной из самых негостеприимных европейских пустошей почти четыре месяца на непрекращающемся морозе. Состояние солдат оставляло желать лучшего.
По рации группу уведомили о приземлении отряда «Ганнерсайд», но разыгралась сильная буря, и связь прервалась на несколько дней. Неудивительно, что члены «Ласточки» стали опасаться самого худшего. Неделей позже группа «Ганнерсайд», наконец, вышла на контакт с двумя солдатами передовой группы, Хельбергом и Кьельструпом, которых Поульссон отправил на поиски десантников. Четыре месяца борьбы за жизнь на Хардангерском плато не прошли бесследно. Хельберг и Кьельструп выглядели как бродяги, их одежда была замусолена и покрыта пятнами крови северных оленей, мужчины заросли, истощились, их изможденные лица приобрели нездоровый желтоватый оттенок.
За радостными объятиями и сердечными поздравлениями последовал настоящий пир, на котором подавалось мясо северного оленя и свежие пайки. Через пару дней, ушедших на восстановление сил, норвежцы были готовы атаковать. Хельберга отправили в Рьюкан, чтобы добыть сведения о гарнизоне Веморка у связного, жившего в городе. Это был инженер, работавший на заводе, звали его Рольф Серле. Затем группа приступила к разработке плана выполнения своей задачи.
Сам завод охраняли примерно 30 немецких солдат, гораздо больше их было расквартировано в Рьюкане. На завод можно попасть с дороги только через узкий подвесной мост, длиной чуть более 20 метров. Мост был перекинут через глубокий овраг, который отделял диверсантов от их цели; этот овраг тщательно охранялся. Казалось, что проникнуть на завод незамеченными и не открывая огня невозможно.
