Хотя мы и не располагаем статистикой учебного дела этого периода, можно с уверенностью допустить, что Русь в то время имела значительное количество школ, по крайней мере в городах, и процент грамотных, по крайней мере среди людей высших классов, был высоким. В любом случае все князья и духовенство были грамотными. Также следует признать, что в киевском обществе сформировалась настоящая элита; немногочисленная, возможно, но элита, достигшая высокого культурного уровня.
10. Гуманитарные науки
Теология и философия
Теология была краеугольным камнем средневековой духовной культуры как в Западной, так и в Восточной Европе – философия считалась лишь «служанкой теологии». В этом отношении развитие философской мысли в Киевской Руси следовало тому же общему пути, что и в Византии, и на Западе.
Судя по трудам некоторых русских священнослужителей киевского периода (таких, как митрополиты Иларион и Климент, епископ Кирилл), русская элита находилась тогда на таком же интеллектуальном уровне, как византийская и западная. Однако русские книжники того времени не оставили систематических работ ни по богословию, ни по философии. Их произведения – по крайней мере те, что дошли до нас, – состоят из проповедей и коротких поучений. С необходимыми оговорками следует согласиться с преподобным Георгием Флоровским, что древнерусская теологическая культура оставалась «немой» на протяжении нескольких столетий; хотя, как подчеркивает тот же автор, из отсутствия письменного философского самовыражения киевских русских не стоит заключать, что их интеллект не был развит достаточно для философского размышления
253. Показателем того, что люди думали, может служить то, что они читали; следовательно, уместным здесь будет краткий обзор произведений греческой теологической литературы, доступной русским того периода в славянских переводах
254. Следует отметить, что известны также русские переводы с латинского
255.
К моменту крещения Руси Новый Завет был полностью переведен на славянский. Евангелие имелось в двух формах. Некоторые рукописи содержали полные тексты четырех Евангелий («Тетра»). В других выдержки из Евангелий давались в том порядке, в котором их читали в церкви, в соответствии с годовым циклом богослужений. Это называлось «Апракосом». «Деяния Апостолов» и «Притчи» составляли отдельную книгу, под названием «Апостол». Книги Ветхого Завета распространялись по отдельности, и, когда в конце пятнадцатого века епископ Геннадий Новгородский приказал их все собрать, чтобы подготовить полный свод, некоторые оказались утерянными, поэтому их пришлось перевести заново. Первое печатное славянское издание полной Библии появилось в 1581 г.
Из книг Ветхого Завета наибольшей популярностью у русских читателей пользовался «Псалтырь». Его читали во всех слоях общества и часто цитировали. Книги пророков тоже были широко известны. Из исторических книг Ветхого Завета был составлен сокращенный сборник, известный как «Палея». В сборник вошли не только канонические тексты, но и апокрифы.
Необходимо заметить, что термин «апокриф» мы употребляем здесь не в протестантском его понимании, а так, как он трактуется в Греческой и Римской церкви: таким образом, так называемые деутероканонические книги (не входящие в иудейскую Библию) апокрифами не признаются. Списки запрещенных книг существовали в Византии, и один из них появился в славянском переводе в 1073 г., но, поскольку их было несколько, причем разного содержания, некоторая путаница была неизбежна, особенно в недавно обращенной стране. Не только миряне, но даже и епископы иной раз не могли уверенно отличить «истинную» книгу от «подложной».
Среди апокрифов были так называемые «Евангелия» от Иакова, Никодима и Фомы, варианты истории об Адаме и Еве, двенадцати библейских патриархах, Давиде и Соломоне и так далее. Один из популярных эсхатологических апокрифов «Хождение Богородицы по мукам» уже упоминался выше. Кстати, в русском переводе «Хождения» есть интересное дополнение. Поклонение Солнцу, Луне и Земле приводится в истории как причина, по которой некоторые узники Преисподней в нее попали; в этом месте русский текст продолжает: «и те, кто поклоняется Хору, Велесу и Перуну» – то есть славянским языческим божествам
256.
На славянский язык были переведены два основных изложения православной христианской теории: «Катехизические проповеди» св. Кирилла Иерусалимского и «Точное изложение православной веры» Иоанна Дамаскина. Сокращенный перевод «Изложения» сделал экзарх Иоанн Болгарский в десятом веке. Среди других работ патриархов и отцов Византийской церкви в славянских рукописях болгарского и древнерусского происхождения представлены некоторые трактаты Афанасия Александрийского, Василия Великого и Григория Нисского. Фрагмент из «Богословских вопросов и ответов» св. Анастасия Синаита и два отрывка из работ Максима Исповедника включены в «Изборник» Святослава в1073 г.
Совсем немного свидетельств в этот период о самостоятельной работе русских в области догматики. Хотя митрополит Иларион тщательно изучил принципы христианской философии и богословия, его подход – по крайней мере, судя по «Слову о законе и благодати» – больше философско-исторический, чем схоластический.
Проповеди Кирилла Туровского ближе к догматическому рассуждению, но, хотя они и раскрывают его творческие возможности, вряд ли добавляют что‐либо важное к византийскому запасу богословского знания. Кирилл подчеркивает пропасть между Богом и человеком и не пытается ее преодолеть. Его Христос скорее неумолимый судья, чем «Сын Человеческий». Покаяние и смирение – главные добродетели человека, но, если он и отличается ими, все равно у него мало надежды на спасение души.
Климент Смоленский (Смолятич), киевский митрополит с 1147 по 1155 г., почитался современниками как главное светило русского богословия. Летописец говорит: «Никогда раньше не было на Руси такого философа, как Климент». Этот прелат, судя по всему, читал Гомера, Платона и Аристотеля. Во всяком случае, его критиковали за цитирование их работ ограниченные христианские ригористы, такие, как священник Фома Смоленский. Кстати, здесь можно указать, что в византийских школах одиннадцатого и двенадцатого веков чтение Гомера было обязательным, и византийские теологи того времени любили обращаться к Гомеру за аллегорическими параллелями при толковании Библии
257. К сожалению, сохранилась рукопись только одного послания Климента, да и то это не оригинальный текст, а отредактированный учеником, неким Афанасием. Послание адресовано вышеупомянутому Фоме, перед которым Климент защищает свой метод аллегорического и символического толкования
258.
