Во время своего пребывания в Иерусалиме султан был занят раздачей наделов, роспуском войск и подготовкой своего путешествия в Египет. Что до намерения совершить паломничество, то его осуществление пришлось отложить, поэтому он утратил возможность совершить самое полезное дело вовремя. Так он проводил время до тех пор, пока не узнал наверняка, что корабль, на который взошел король Англии, отчалил от берега, увозя его в его страну; это случилось в первый день месяца шаввал (10 октября 1192 г.). Тогда он принял решение проехать по прибрежным областям с малой свитой, чтобы проинспектировать приморские крепости и добраться до Дамаска через Баниас. Он предполагал пробыть в том городе всего несколько дней, а оттуда вернуться в Иерусалим, чтобы затем отправиться в Египет. Он намеревался проверить состояние этой страны, чтобы внести необходимые изменения в ее управление, а также осуществить различные меры на благо всему обществу. По его распоряжению мне предстояло оставаться в Святом Городе до его возвращения, надзирая за строительством больницы, возводимой по его распоряжению, и за завершением создания основанного им учебного заведения. Он выехал из Иерусалима в четверг, в 6-й день месяца шаввал, и я выехал с ним, чтобы проводить его, как я сначала думал, до ал-Биры, где он остановился, чтобы пообедать; затем он направился в Наблуз, и я проехал часть пути с ним. Султан остановился на ночлег, а затем двинулся к этому городу, куда прибыл в середине дня в пятницу, 7-й день месяца шаввал. Его вышла встречать толпа людей, чтобы пожаловаться на ал-Маштуба и тот деспотизм, с которым он ими управлял. Он решил разобраться в этом деле и поэтому остался в Наблузе до середины субботы, когда выехал в Сибастию, чтобы проинспектировать состояние этого города. Затем он поехал по дороге на Каукаб, куда прибыл в понедельник, 10-й день месяца. Он осмотрел крепость и приказал произвести необходимые восстановительные работы. Во вторник, в 11-й день месяца шаввал, засвидетельствовать султану свое почтение прибыл Баха ад-Дин Каракуш, которому вернули свободу. Его прибытие доставило султану величайшее удовольствие, и действительно, он многим заслужил благосклонность своего правителя и сослужил великую службу делу Ислама. Он получил его санкцию отправиться в Дамаск, чтобы достать деньги, потребные для назначенного за него выкупа, который, как мне сказали, составлял двести тысяч (золотых монет?). Когда султан был в Бейруте, его навестил правитель, повелитель Антиохии, прибывший приветствовать его и заручиться его благосклонностью. Он оказал ему почетный прием и гостеприимно принимал его, даровав ему земли ал-Умк — поля, ежегодно приносившие урожай стоимостью в пятнадцать тысяч золотых монет (динаров).
Ал-Маштуб был оставлен в Иерусалиме с другими эмирами, однако ему не было доверено управление этим городом; полномочия правителя были возложены на Изз ад-Дина Журдика, назначенного султаном по возвращении этого эмира в город после заключения мира. До того как назначить его на эту должность, султан поручил мне узнать, что думают по этому поводу ал-Малик ал-Адил, ал-Малик ал-Афдал и ал-Малик аз-Захир. Кроме того, Журдик был избран правителем голосами всех религиозных и справедливых людей, потому что это был человек, заслуживающий доверия и защищавший всех честных людей. В одну из пятниц, находясь в мечети Скалы и действуя по приказанию султана, я ввел Журдика в его должность. После завершения общей молитвы я облек этого эмира новым достоинством, горячо попросив его верой и правдой исполнять свои обязанности и сообщив ему о том, как высоко его ценит султан. Вступив в должность, он самым достойным образом справился со своими обязанностями. Ал-Маштуб остался в городе вместе с другими эмирами и умер там в воскресенье, в 23-й день месяца шаввал (1 ноября 1192 г.). Молитвы над его телом были вознесены в мечети Ал-Акса, и он был погребен в собственном доме».
Таким образом, убийство 2700 пленных тюркских воинов нисколько не помешало заключению перемирия. Человеческую жизнь, тем более простых солдат, тогда одинаково не ценили ни христиане, ни мусульмане. Только богатые и знатные могли рассчитывать на относительно безбедную жизнь в плену в надежде на щедрый выкуп.
В целом мир удовлетворил обе стороны. Крестоносцы сохранили контроль над побережьем, что обеспечило сохранение монополии западноевропейских купцов в левантийской торговле. Зато во владении Саладина остался Иерусалим с его святынями трех мировых религий. Также своей заслугой султан считал то, что ему удалось не отдать крестоносцам Аскалон и тем самым устранить непосредственную угрозу Египту.
Иерусалим в ходе кампании 1191–1192 годов не раз оставался практически беззащитным, однако король Ричард не спешил его занимать. Он понимал, что до тех пор, пока не уничтожена армия Саладина, удержать Святой Город не удастся, особенно теми силами, которые останутся в Палестине после того, как основная масса участников Крестового похода вернется в Европу.
Надо сказать, что крестоносцам объективно было очень трудно удержать Иерусалим. Вероятно, даже войска одного только английского короля при желании могли бы осадить и взять Иерусалим, особенно после того, как армия Саладина потерпела ряд неудач в полевых сражениях. Однако даже оставление в Иерусалиме сильного гарнизона отнюдь не гарантировало его удержания крестоносцами. Мощь Иерусалимского королевства и других латинских государств в Палестине была необратимо подорвана разгромом под Хиттином. Рыцарей и иных колонистов, желающих поселиться в Палестине, в наличии не было. И далеко не факт, что в Иерусалим в случае отвоевания его крестоносцами вернулось бы большинство изгнанных оттуда жителей. Не случайно никакого притока поселенцев не наблюдалось, когда Иерусалим вновь перешел под контроль германского императора Фридриха II Гогенштауфена, правда отлученного от церкви. А поскольку Иерусалим находился вдали от побережья, туда нельзя было быстро направить помощь из Европы. Поэтому после истечения любого следующего перемирия войска любого из преемников Саладина легко могли бы осадить и взять Иерусалим, и для спасения Святого Города потребовался бы новый крестовый поход. А учитывая напряженность в англо-французских отношениях из-за земель во Франции и конфликты германских императоров с римскими папами, шансов на то, что удастся организовать столь же мощный Крестовый поход, как предыдущий практически не было. Как мы знаем, участники следующего, Четвертого Крестового похода, вообще не дошли до Палестины, а предпочли разграбить столицу Византии Константинополь. Для того чтобы контролировать Иерусалим, крестоносцам надо было подчинить соседние мусульманские страны — Сирию и Египет. Но завоевать их не имело сил не только Иерусалимское королевство, но и ополчение главнейших европейских государств в ходе крестовых походов.
В момент перемирия крестоносцы находились в 20 км от Иерусалима, но не рискнули его осаждать, хотя он был практически беззащитен. Войско крестоносцев снабжалось по морю, поэтому ему трудно было действовать во внутренних районах Палестины, хотя во время похода по побережью такое снабжение гарантировало бесперебойное поступление воды, провианта и фуража. Аскалон, возвращенный Саладину, был полностью разрушен. Крестоносцы сохранили лишь прибрежную полосу от Тира до Яффы. Это были относительно скромные итоги самого мощного Крестового похода за всю историю. Можно сказать, что Саладин, хотя и потерпел тяжелые поражения от английского короля Ричарда Львиное Сердце, все же сумел остановить основные силы крестоносцев, которые, пусть и уступали его армии по численности, зато значительно превосходили ее в вооружении и уровне подготовки бойцов. Султану удалось настолько затянуть кампанию, что между крестоносцами возникли серьезные разногласия. Поэтому армия Ричарда таяла не столько от боевых потерь и болезней, сколько от того, что все новые отряды Христового воинства покидали Палестину и возвращались на родину, чтобы улаживать миром или мечом конфликты со своими соседями.
