Чтобы вернуть производителям фильмов надежду на будущее, требовалось нечто радикальное. И как раз в это критическое время небольшая и почти неизвестная до той поры лос-анджелесская студия «Уорнер бразерс» («Уорнер бразерс») вышла на сцену с захватывающей воображение новинкой – звуковым фильмом «Певец джаза».
Грустная ирония заключается в том, что немое кино было вытеснено звуковым как раз в момент своего наивысшего расцвета, так что лучшие немые фильмы стали заодно и последними. Это верно и в отношении посвященного Чарльзу Линдбергу фильма «Крылья», первый показ которого состоялся 12 августа в нью-йоркском кинотеатре «Критерион».
Автором сценария был Монк Сондерс, талантливый молодой человек из Миннесоты, лауреат стипендии Родса, одаренный писатель, а также любитель женщин и алкоголя. В начале 1920-х Сондерс познакомился с продюсером Джессом Ласки и женой Ласки, Бесси. Симпатичный Сондерс настолько очаровал Ласки, что тот приобрел у него права на незаконченный роман о воздушных боях во время Первой мировой войны, дал ему 39 000 долларов на завершение замысла и предложил написать сценарий фильма. Если бы Ласки знал, что Сондерс встречается с его женой, вряд ли бы он так расщедрился.
Ласки выбрал и режиссера будущего фильма; этот выбор был неожиданным, но вполне оправданным. Тридцатилетний Уильям Уэллман не имел вообще никакого опыта работы над большими фильмами, а при бюджете в 2 миллиона долларов «Крылья» были самым большим фильмом из всех, что компания «Парамаунт» снимала до тех пор. Если известные режиссеры, вроде Эрнста Любича, получали до 175 000 за картину, то зарплата Уэллмана составляла 250 долларов в неделю. Но он обладал преимуществом, которого не было ни у одного голливудского режиссера: во время Первой мировой войны он служил летчиком-истребителем и превосходно ощущал красоту и очарование полета, а также знал, каким опасным и ужасным может быть сражение в воздухе. Никакой другой режиссер до той поры еще не пользовался своими техническими навыками в такой степени.
Уэллману уже было чем похвастаться в жизни. Он родился в Бруклине, штат Массачусетс, в благополучной семье, но после того как его исключили из школы, успел побывать профессиональным хоккеистом, добровольцем французского Иностранного легиона и членом прославленной эскадрильи Лафайета, получившим французскую и американскую награды. После войны он сдружился с Дугласом Фэрбенксом, который устроил его актером в студию «Голдвин». Уэллману совершенно не понравилось быть актером, и он переключился на работу за кадром. Он прославился как «режиссер по контракту», снимавший низкобюджетные вестерны и другие фильмы категории B. Из-за своего вспыльчивого темперамента он часто терял работу и один раз даже дал пощечину актрисе. В общем, это был странный выбор для такой картины эпического размаха. Ко всеобщему удивлению, он снял один из самых умных, трогательных и захватывающих фильмов в истории кинематографа.
Все в этом фильме было настоящим. Все, что пилоты видели в реальной жизни, видели и зрители на экране. Когда в кадре за окном самолета пролетали облака или взрывались дирижабли, это были настоящие облака и настоящие дирижабли, снимаемые в реальном времени. Уэллман установил камеры в кабине пилота, чтобы зрители могли посмотреть на мир глазами летчика, и снаружи кабины, направив их внутрь, чтобы зрители следили за реакцией самого пилота. Ричард Арлен и Бадди Роджерс, главные актеры, работали со своими собственными операторами, активируя камеры с помощью кнопки дистанционного управления.
Съемки велись в районе Сан-Антонио в Техасе. Размах их потрясал. На техасской равнине удалось воспроизвести целые поля сражений. В некоторых сценах участвовали пять тысяч человек массовки и шестьдесят самолетов, что требовало невероятной подготовки. Армия предоставила своих лучших авиаторов с базы Селфридж-Филд в Мичигане – тех самых, которые только что сопровождали Линдберга во время его полета в Оттаву. В опасных сценах были задействованы исполнители воздушных трюков. Уэллман был очень требовательным к пилотам. Один пилот погиб, другой сломал шею, и несколько получили серьезные травмы. Некоторые из самых опасных трюков Уэллман выполнял сам. Все это придало воздушным сценам необычайный реализм, от которого буквально захватывало дух. Уэллману удалось запечатлеть такие детали, которые раньше никогда не попадали на пленку – движущиеся по равнине тени от самолетов, ощущение полета через дымку, величественное падение бомб и последующие взрывы.
Даже наземные сцены были весьма продуманными и оригинальными, что отличало «Крылья» от других фильмов. Чтобы передать впечатление от посещения парижского ночного клуба, Уэллман использовал камеру на движущемся штативе, которая перемещалась на высоте столов, между стаканами с напитками и посетителями, и постепенно подходила к Арлену и Роджерсу. Это очень впечатляющий эпизод даже по современным меркам, а уж в 1927 году он был и вовсе революционным открытием. «“Крылья” поистине прекрасны», – простодушно писала Пенелопа Гиллиат в журнале «Нью-Йоркер» в 1971 году. В 1929 году «Крылья» получили первый приз на первой церемонии награждения Академии киноискусства. Но Уэллмана даже не пригласили на эту церемонию.
Несмотря на потрясающие сцены воздушных боев и увлекательный сюжет, повествующий о дружбе и разочаровании, многие зрители шли смотреть «Крылья», только чтобы в очередной раз полюбоваться на очаровательную актрису Клару Боу.
В 1927 году Кларе Боу было всего двадцать два года, но она уже считалась ветераном Голливуда. Еще в юном возрасте ей пришлось пережить немало испытаний. Родилась она в Бруклине, в районе Бэй-Ридж, и воспитывала ее мать-алкоголичка, часто впадавшая в приступы ярости. Однажды Клара проснулась оттого, что мать приставила к ее горлу нож. (В конце концов миссис Боу поместили в приют для душевнобольных.)
Боу приехала в Голливуд в 1923 году, выиграв конкурс фотографий, и быстро стала звездой. Девушку обожали все, кому приходилось работать с ней. Сама она трудилась усердно, часто по пятнадцать часов в день, и, закончив съемки на одной площадке, нередко отправлялась на другую. Только в 1925 году она снялась в пятнадцати фильмах, а за период с 1925 по 1929 год – в тридцати пяти. Одно время она снималась сразу в трех фильмах. Отличительной чертой ее таланта, как актрисы и как человека, можно назвать способность передавать целый спектр эмоций, от скромной невинности до бесстыдной похоти и обратно, за несколько мгновений. «Она танцевала, даже когда ее ноги не двигались, – однажды сказал о ней киномагнат Адольф Цукор. – У нее всегда что-нибудь находилось в движении, хотя бы ее великолепные глаза. В любой компании она становилась центром внимания благодаря своему стихийному магнетизму и своей животной энергии».
Личная жизнь ее была не настолько удачливой. Она постоянно переходила от одной связи к другой. Если верить Уэллману, то во время съемок «Крыльев» у нее было сразу несколько романов (не обязательно подразумевающих интимные отношения, хотя и это не исключается) с Бадди Роджерсом, Ричардом Арленом, неким каскадером, двумя пилотами и «одним пыхтящим художником». За четыре года она была помолвлена с пятью мужчинами, и в тот же период встречалась с многочисленными другими мужчинами. Однажды, как вспоминал ее ухажер Роджер Кан, он пришел домой и услышал, как кто-то прячется в ванной. «Выходи, чтобы я выбил тебе зубы, поганый ты сукин сын!» – крикнул он. Дверь открылась, и из-за нее робко вышел Джек Демпси. Лето 1927 года Клара Боу провела, по большей части, в компании Гэри Купера, не отходя от него ни на шаг. Они познакомились как раз во время съемок «Крыльев», где он играл небольшую роль пилота, которому суждено было погибнуть.
