Обнаружилась масса старых стихов о «Титанике», их вполне хватило бы на большую антологию. Одно из худших — четыре графоманских строфы Бена Хехта, автора из Чикаго. Уолтер Лорд включил их в свою «Нескончаемую ночь» — продолжение его известной «Достопамятной ночи». Я рискну обрушить на читателя лишь первое четверостишие:
Капитан стоит там, где предрешено.
Ибо моря закон суров.
А хозяин судна хохочет, пока не утонет оно,
И законы попрать готов.
Более удачные стихи, пусть и, увы, с прискорбной расистской строкой во второй строфе, написал — кто бы вы думали? — сэр Артур Конан Дойль. Они с Бернардом Шоу схлестнулись по поводу того, как надо отнестись к гибели «Титаника». Их аргументы в этом споре изложены в письмах, некогда присланных в одну британскую газету и позже перепечатанных в «ACD» — «Journal of Arthur Conan Doyle Society» («Журнале Общества Артура Конан Дойля») (т. 5, 1994), с примечаниями и комментариями Дуга Элиота. Узнав, что во время крушения судовой оркестр играл регтайм, чтобы подбодрить пассажиров, Конан Дойль решил написать следующее стихотворение (которое он так и назвал — «Регтайм!»):
Регтайм! Регтайм! Не унывай,
Пусть слышат все! Играй, играй!
Вы, дамы в шлюпках, вы, мужчины на корме!
Регтайм над палубой летит, навстречу тьме!
Регтайм! Регтайм! Лучше музыки нет!
Вот «Желтый негритос», а вот «Пижон-брюнет»!
Схватись за фальшборт, если стоишь не так,
Держись как можешь, но танцуй в такт!
Под нами взорвались котлы, там ад, но не молчи, оркестр!
Корабль дал крен, и не осталось в шлюпках мест!
Ничего уже не сделать, ничему не помочь,
Остается регтайм — сквозь ветер и ночь.
Ритм, ритм, ребята! В ноты смотреть!
Плевать на волны, что сулят нам смерть!
Играйте, как играли вы, когда сотни ног
Стучали в пол, танцуя кто как мог,
Там, на палубе, где сияют огни,
В шелке и бархате плясали они,
Нынче ночью другие заботы у них,
Но грохот регтайма им в душу проник.
Кончай регтайм! Гаснет свет! Ходу, ходу!
Палуба из-под ног! Корабль — носом в воду!
Еще гимн надежды, но гибнут руки — гибнут уши —
Молкнет музыка — ну, спаси Господь наши души!
Лорд посвящает оркестру «Титаника» целую главу — «Звуки музыки». Он пишет: «Последние мгновения «Титаника» полны загадок, и самые интригующие касаются судового оркестра. Мы знаем: музыканты играли. Но больше нам почти ничего не известно. Где они играли, что они играли и насколько долго — все это остается лишь предметом домыслов». Известно одно — никто из восьми судовых музыкантов не уцелел.
Я уже отмечал, что компания «White Star» давала своим кораблям названия, оканчивающиеся на «-ик», а вот ее соперница, компания «Кунард», — на «-ия». В одном из писем Ричард Брэнхем предположил, что если бы «Титаник» строила «Кунард», то корабль получил бы имя «Титания». Кроме того, Брэнхем указывает на многочисленные совпадения, связывающие «Титан» и «Лузитанию». «Титан» утонул в апреле неуказанного года. «Лузитания», подбитая торпедами, пошла ко дну в мае 1915 года. Капитан «Титана» носил по воле автора фамилию Брайс. Старшего механика на «Лузитании» звали Арчи Брайс. Длина и ширина «Лузитании» оказались ближе к параметрам «Титана», чем размеры «Титаника». Брэнхем с затаенной иронией показывает, что Робертсон в своей повести с равным успехом мог предсказывать и гибель «Лузитании», и катастрофу «Титаника».
Один из самых трогательных рассказов о трагедии «Титаника» оставил Элберт Хаббард. Выдержки из него можно найти в биографии «Элберт Хаббард из Ист-Авроры
[49]» (1926), написанной Феликсом Шеем. Свой очерк Хаббард завершает так: «Одно можно сказать наверняка. Есть лишь два способа достойного ухода из жизни. Один — смерть от старости, другой — смерть от несчастного случая. Болезни неприличны. Самоубийство отвратительно. Но скончаться так, как мистер и миссис Исидор Страус, — это великолепно и благородно
[50]. Немногие удостаиваются такой чести. Они любили друг друга и были счастливы. Они не расставались при жизни, и их не разлучила смерть».
7 мая 1915 года Элберт Хаббард и его жена Элис утонули во время катастрофы «Лузитании».
Часть III
МАТЕМАТИКА
Глава 9
Дракула готовит мартини
Эта глава открывается классической головоломкой; далее показано, как на ее основе проделать два таинственных карточных фокуса. В наше время существует обширнейшая литература по математическим (или «самосрабатывающим», как их называют фокусники) карточным трюкам. Если хотите побольше узнать о математической магии, хорошим введением в нее может стать моя книга «Математика, магия и мистика», выпущенная издательством «Dover» в мягкой обложке. Нижеследующий текст впервые вышел в «Isaac Azimov's Science Fiction Magazine» (сентябрь 1979).
— Время коктейлей, дорогая, — объявил граф Дракула своей супруге. — Тебе как обычно? — Да, милый, — подтвердила миссис Дракула. Граф извлек из бара одну бутылку, содержащую кварту водки, и другую, поменьше, содержащую пинту
[51] «человеческой крови». Влив немного крови в водку, он как следует встряхнул бутылку, а затем перелил в точности такой же объем обратно в емкость с кровью. Таким образом, в большой бутылке снова оказалась кварта жидкости, а в маленькой — пинта.
Миссис Дракула сидела спиной к мужу, но, глядя в зеркало на стене гостиной, она видела, что он делает. Граф выполнял стандартную трансильванскую процедуру по приготовлению вампирического мартини.
Допустим, что при смешивании водки с кровью объем компонентов не меняется. Если провести вышеописанную операцию дважды, водки в пинте крови окажется больше, чем крови в кварте водки? или меньше? или их будет поровну?
Возможно, вам уже попадалась такая загадка, и речь в ней шла об одинаковых стаканах с вином и водой. Однако в нашем случае содержимое двух сосудов не столь сходно, к тому же нам не сообщают, какой объем жидкости переливают туда и обратно.
Ответ
Если вы попытаетесь решить эту задачку алгебраически, введя точные количества, то вы, скорее всего, запутаетесь. Между тем существует до смешного простое доказательство того, что количество крови в водке должно оказаться в точности равным количеству водки в крови.
